И. А. Гончаров. <Хорошо или дурно жить на свете?>
---------------------------------------------------------------------------Оригинал
находится здесь.
---------------------------------------------------------------------------Хорошо
различных
труда
или
дурно
пчела, ежедневно
бездонный
приносит человек
на обмен
и забот; она
улей
жить
обязан
на
свете? И да и нет. Жизнь состоит из двух
половин: одна практическая, другая идеальная. В первой мы - рабы
отравлена существенными потребностями: каждый, как
принести, для
хочется, как скучно бывает жить - жить для других! Та жизнь как томительный
сон, как
огорчений, сухих, чуждых
давление
себя не одной
эстетическая:
и
в
другой половине жизни. Не такова последняя: в ней уже нет муравьиных хлопот
и мышьей
впечатлений, простор
умственным
существования. Тут
слезы, как
и
для
есть
тоже
существовании
политическим,
свои
сладким думам, тревожным ощущениям и бурям, тоже не
бурям
сердцу, открывающемуся
души,
освежающим
идеальные радости и
природа, искусства, мечты и
господствует
захотите сбросить с
утомленные первою,
себя
боль
от
тогда для
тяготу
нежных
вялого
печали, как улыбка сквозь
солнечный луч при дожде. Мгновения той жизни исполнены игры ума
чувств, цветущих, живых наслаждений всем, что есть прекрасного в мире:
мужчин
-
природа, высокие искусства, мечты и женщины, для женщин
мужчины, то есть мы. Тогда в
головы под тяжестию неотвязчивой мысли о долге, труде и обязанностях.
Когда
пропастью... остановитесь, пойдемте
отдохнете
и успокоите
было, и отрезвитесь
Около
Лукулла; с
с одной
другой
какая-то легкость, свобода, и человек не клонит
скучно-полезною... стороною
иго тяжелого существования и занесете ногу над
со
жизни, вы
мной: я поведу вас туда, где вы
души, освежите сердце, как бы оно черство ни
скуки: там наберетесь утешительных впечатлений, и
вам станет легко - опять до новой скуки.
Вон видите ли то здание строгого стиля с колоннадою - пойдем туда.
него
стороны спесиво
построился, как
промышленности, а мимо несется
робко
крадется
бедность
Гоморра. Целомудренное
себе
Вступаем в
убегающие
здесь
другой
нечестивых соседей, надвинуло
самом
взора куда-то
Вавилонский
и широко раскинулись чертоги нового
столп, целый муравейник
с шумом и грохотом гордость и пышность,
и преступление; у порога его кипит шум Содома и
здание, как будто в негодовании, отступило назад от
зеленые зонтики на глаза, сосредоточилось в
внутри... но войдемте, войдемте скорее.
За
глубокое безмолвие, как
живущее
тут
обращено
то грубая возня
сторожевая
шагами, склонив
дева
и только что не восклицает: "Горе, горе тебе, новый Вавилон!" А
нами с шумом затворилась тяжелая дверь: то был последний шум света.
от
мир. Перед нами тянутся длинные, бесконечные переходы,
вдаль. Здесь
будто мы попали
царствует таинственный сумрак,
в очарованный
замок, где всё
в камень жезлом могучего чародея, а между тем как много
феи? Вон, смотрите, что там
мерными
Громобоева
выпархивает
шорохом
опять
вечера. А
из
жизни, сколько бьется юных, горячих сердец. Да! это точно - замок фей!
нет и не может быть того неприятного шума, который раздается вокруг:
мужчин, а их здесь нет... ты в царстве женщин. Но где же
за тень пробирается вдоль стены неслышными,
вдруг
голову, и
тут другое миленькое
исчезает
на
ожидании Вадима? То странствует дежурная пепиньерка, зевающая в ожидании 9
часов
замка, свершающая свой печальный
и
лестницы, как будто
говорят, множество
какие
как
радужные
иначе! ведь
молоденькое существо внезапно
существ, населяющих эту
тихие, гармонические
одних дверей, как легкая, стройная лань, с едва слышным
перебегает вам дорогу и исчезает в другие двери: они затворились, и
всё смолкло. Здесь третье вдруг взлетает вверх, едва касаясь ступеней
ангел, вознесшийся в глазах ваших куда-то выше, где,
таких ангелов. А что за воздух! как сладко дышать им!
трепетные думы навевает он на душу и сердце. Да и
растворена нежным дыханием всех милых
то... чу! откуда доносятся до слуха
мечты и
эта атмосфера
обитель. Но
звуки? это они, ангелы, поют хвалебный гимн Богу. Что
перекрестке, как
черед в
света. В той жизни самодержавный властелин ум: много жертв
этому деспоту, много отдает лучших своих минут и радостей
душе, трудов
беготни к пользе общей. Там перестаешь жить для всех и живешь для
головой, но и душой, и сердцем, и умом вместе. То половина
ней простор
и усилий. Как т<ам> не
ночного духа; от нее пробуждаешься, как от обморока, к
общей пользы, каплю своего меда в
Стр.1