ЧЕХОВА: БЕГСТВО ОТ ЖИЗНИ И ВОЗВРАЩЕНИЕ В БЫТИЕ В центре внимания автора статьи – сближение стиля и поэтики поздней прозы А. П. Чехова с произведениями Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского. <...> Чехов-писатель апеллирует к приёмам и определённой структуре повествования, характерным для его великих предшественников. <...> Пародийный контекст в рассказах 1890-х годов рассматривается как творческий диалог Чехова с философскими идеями и литературной традицией XIX в. <...> Тема человеческого страдания в русской литературе всегда была одной из главных. <...> Авторская концепция А. П. Чехова в этом смысле складывается на основе той писательской традиции, что формировалась в русской классике, начиная с XVIII в.: от А. Н. Радищева и Н. М. Карамзина до великих современников – Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. <...> У читателя Достоевского, особенно после работ М. М. Бахтина, сложилось устойчивое представление о герое этого писателя: болезненном нестаром человеке, отягощённом бытовыми и социальными трудностями, вынашивающем идею страдания и протестующем против бесчеловечности окружающего мира. <...> В этом смысле ключевые персонажи рассказа Чехова «Палата № 6» – Иван Дмитрич Громов и его врач, Андрей Ефимыч Рагин – могут быть поняты в контексте романной прозы Достоевского. <...> Пародийный контекст (прошу заметить, что пародия вовсе не обязательно вызывает смех) складывается в рассказе Чехова с описания ландшафта, вводящего нас в дом сумасшедших. <...> Гоголевский приём, осмысленный Достоевским, отражается у Чехова: скудный пейзаж, запустение и скука, безрадостный серый мир. <...> Отрывок, открывающий поэму «Мёртвые души»: «Когда экипаж въехал на двор, господин был встречен трактирным слугою, или половым, как их называют в русских трактирах, живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя было рассмотреть, какое у него было лицо. <...> Покой был известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах <...>