Старик этот, впрочем, не был нищий, а дворник Михайла Степановича. <...> Пятьдесят второй год пошел с тех пор, как красивый русый юноша Ефимка
вышел в первый раз за эти ворота с метлою в руках и горькими слезами на
глазах. <...> Дядя Михаила Степановича, объезжая свои поместья, привез его из
Симбирска, не потому что ему особенно нужен был мальчик, а так, ему
понравился добрый вид Ефимки, он и решился устроить его судьбу. <...> Ефимка мел юношей, мел с пробивающимся усом, мел с
обкладистой бородой, мел с проседью, мел совсем седой и теперь метет с
пожелтевшей бородой, с ногами, которые подгибаются, с глазами, которые
плохо видят. <...> Одно сберег он от юности - название Ефимки; впрочем, страннее
этого патриархального названия было то, что он действительно не развился в
Ефимы. <...> Раз, лет за
двадцать до нашего рассказа, ему взошла в голову дурь - жениться на
кучеровой дочери; она была и не прочь, но барин сказал, что это вздор, что
он с ума сошел, с какой стати ему жениться - тем дело и кончилось. <...> В светлое воскресение вся дворня приходила
христосоваться с барином. <...> Причем Михайло Степанович, обыкновенно угрюмый и
раздраженный, менял гнев на милость и дарил своих слуг ласковым словом отчасти в предупреждение других подарков. <...> А помнишь, - говорил ежегодно
Михайло Степанович Ефимке, обтирая губы после христосованья, - помнишь, как
ты меня возил на салазках и делал снеговую гору? <...> Сердце прыгало от радости
у старика при этих словах, и он торопился отвечать: "Как же, батюшка,
кормилец ты наш, мне-то не помнить, оно ведь еще при покойном дядюшке вашей
милости, при Льве Степановиче было, помню, вот словно вчера". <...> - "Ну, оно
вчера не вчера, - прибавлял Михаила Степанович, улыбаясь, - а небось пятой
десяток есть. <...> - "Словно глаз свой берегу, батюшка, и ночью выхожу
раз, другой поглядеть", - отвечал дворник - и барин давал знак, чтоб он шел
с красным яйцом, данным ему на обмен. <...> Старик еще не кончил своей речи, как из ворот выскочила старушонка,
худощавая, подслепая <...>
Долг_прежде_всего.pdf
А. И. Герцен
Долг прежде всего
ПОВЕСТЬ
--------------------------------------------------------------------------Оригинал
находится здесь: Машинный фонд русского языка
--------------------------------------------------------------------------"Я
считал бы себя преступным, если б не исполнил и в сей настоящий год
священного долга моего и не принес бы вашему превосходительству
наиусерднейшего поздравления с наступающим высокоторжественным праздником".
I
ЗА ВОРОТАМИ
начать невозможно; для того чтоб принять участие в сыне, надобно узнать
отца,
почтенное и доблестное семейство
Столыгиных. Мне даже хотелось бы основательно познакомить читателей моих с
ним, но не знаю, как лучше приняться.
Мне приходило в голову начать с исторических преданий их знаменитого
рода. Я хотел слегка упомянуть, как Трифон Столыгин успел в две недели три
раза присягнуть, раз Владиславу, раз Тушинскому вору, раз не помню кому, -
и всем изменил; я хотел описать их богатые достояния, их села, в которых
церкви были пышно украшены благочестивыми и смиренными приношениями
помещиков, по-видимому не столь смиренных в светских отношениях, что
доказывали полуразвалившиеся, кривые, худо крытые и подпертые шестами избы;
но, боясь утомить внимание ваше, я скромно решаюсь начать не дальше как за
воротами большого московского дома Михаила Степановича Столыгина, что на
Яузе. Ограда около дома каменная, вороты толстого дерева, с одной стороны
калитка истинная, с другой ложная, для симметрии, в ней вставлена доска, на
доске сидит обтерханный старик, по-видимому нищий.
Старик этот, впрочем, не был нищий, а дворник Михайла Степановича.
Пятьдесят второй год пошел с тех пор, как красивый русый юноша Ефимка
вышел в первый раз за эти ворота с метлою в руках и горькими слезами на
глазах. Дядя Михаила Степановича, объезжая свои поместья, привез его из
Симбирска, не потому что ему особенно нужен был мальчик, а так, ему
понравился добрый вид Ефимки, он и решился устроить его судьбу. Устроил он
ее прочно, как видите. Ефимка мел юношей, мел с пробивающимся усом, мел с
обкладистой бородой, мел с проседью, мел совсем седой и теперь метет с
пожелтевшей бородой, с ногами, которые подгибаются, с глазами, которые
плохо видят. Одно сберег он от юности - название Ефимки; впрочем, страннее
этого патриархального названия было то, что он действительно не развился в
Ефимы. По мере того как он свыкался с своей одинокой жизнию, по мере того
как страсть к двору и к улице у него делалась сильнее и доходила до того,
что он вставал раза два, три ночью и осматривал двор с пытливым
любопытством собаки, несмотря на то, что вороты были заперты и две
настоящих собаки спущены с цепи, - в нем пропадала и живость и развязность,
круг его понятий становился уже и уже, мысли смутнее, тусклее. Раз, лет за
двадцать до нашего рассказа, ему взошла в голову дурь - жениться на
кучеровой дочери; она была и не прочь, но барин сказал, что это вздор, что
он с ума сошел, с какой стати ему жениться - тем дело и кончилось. Ефимка
потосковал, никому не говорил о том ни слова и стал попивать. К старости он
сделался кротким, тихим зверем, страдавшим от холода и от боли в пояснице,
веселившимся от сивухи и нюхательного табаку, который ему поставлял
соседний лавочник за то, чтоб он мел улицу перед лавочкой. Других сильных
страстей у него не было, если мы не примем за страсть его безусловной
Сыну Михаила Степановича Столыгина было лет четырнадцать... но с этого
надобно сколько-нибудь узнать
Стр.1