Всеволод Михайлович Гаршин. Четыре дня
----------------------------------------------------Четыре
дня.
1877
СОЧИНЕНИЯ. ГАРШИН, 1960 М-Л. Государственное изд. Художественной Литературы
OCR, spellcheck: nicusia
----------------------------------------------------Я
помню, как мы бежали по лесу, как жужжали пули, как падали отрываемые
ими ветки, как мы продирались сквозь кусты боярышника. Выстрелы стали чаще.
Сквозь опушку показалось что-то красное, мелькавшее там и сям. Сидоров,
молоденький солдатик первой роты ("как он попал в нашу цепь?" - мелькнуло у
меня в голове), вдруг присел к земле
и молча оглянулся на меня большими
испуганными глазами. Изо рта у него текла струя крови. Да, я это хорошо
помню. Я помню также, как уже почти на опушке, в густых кустах, я увидел...
его. Он был огромный толстый турок, но я бежал прямо на него, хотя я слаб и
худ. Что-то хлопнуло, что-то, как мне показалось; огромное пролетело мимо; в
ушах зазвенело. "Это он в меня выстрелил", - подумал я. А он с воплем ужаса
прижался спиною к густому кусту боярышника. Можно было обойти куст, но от
страха он не помнил ничего и лез на колючие ветви. Одним ударом я вышиб у
него ружье, другим воткнул куда-то свой штык. Что-то не то зарычало, не то
застонало. Потом я побежал дальше. Наши кричали "ура!", падали, стреляли.
Помню, и я сделал несколько выстрелов, уже выйдя из лесу, на поляне. Вдруг
"ура" раздалось громче, и мы сразу двинулись вперед. То есть не мы, а наши,
потому что я остался. Мне это показалось странным. Еще страннее было то, что
вдруг все исчезло; все крики и выстрелы смолкли. Я не слышал ничего, а видел
только что-то синее; должно быть, это было небо. Йотом и оно исчезло.
Я никогда не находился в таком странном положении. Я лежу, кажется, на
животе и вижу перед собою только маленький кусочек земли. Несколько
травинок, муравей, ползущий с одной из них вниз головою, какие-то кусочки
сора от прошлогодней травы - вот весь мой мир, И вижу я его только одним
глазом, потому что другой зажат чем-то твердым, должно быть веткою, на
которую опирается моя голова. Мне ужасно неловко, и я хочу, но решительно не
понимаю, почему не могу, шевельнуться. Так проходит время. Я слышу треск
кузнечиков, жужжание пчелы. Больше нет ничего. Наконец я делаю усилие,
освобождаю правую руку из-под себя и, упираясь обеими руками о землю, хочу
встать на колени.
Что-то острое и быстрое, как молния, пронизывает все мое тело от колен
к груди и голове, и я снова падаю. Опять мрак, опять ничего нет.
Я проснулся. Почему я вижу звезды, которые так ярко светятся на
черно-синем болгарском небе? Разве я не в палатке? Зачем я вылез из нее? Я
делаю движение и ощущаю мучительную боль в ногах.
Да, я ранен в бою. Опасно или нет? Я хватаюсь за ноги там, где болит. И
правая и левая ноги покрылись заскорузлой кровью. Когда я трогаю их руками,
боль еще сильнее. Боль, как зубная: постоянная, тянущая за душу. В ушах
звон, голова отяжелела. Смутно понимаю я, что ранен в обе ноги. Что ж это
такое? Отчего меня не подняли? Неужели турки разбили нас? Я начинаю
припоминать бывшее со мной, сначала
смутно, потом яснее, и прихожу к
заключению, что мы вовсе не разбиты. Потому что я упал (этого, впрочем, я не
помню, но помню, как все побежали вперед, а я не мог бежать, и у меня
осталось только что-то синее перед глазами) - и упал на полянке, наверху
холма. На эту полянку нам показывал наш маленький батальонный. "Ребята, мы
будем там!" - закричал он нам своим звонким голосом. И мы были там: значит,
мы не разбиты... Почему же меня не
подобрали? Ведь здесь, на поляне,
открытое место, все видно. Ведь, наверное, не я один лежу здесь. Они
стреляли так часто. Нужно повернуть голову и посмотреть. Теперь это сделать
удобнее, потому что еще тогда, когда я, очнувшись, видел травку и муравья,
ползущего вниз головою, я, пытаясь
подняться, упал не в прежнее положение, а повернулся на спину.
Оттого-то мне и видны эти звезды.
Я приподнимаюсь и сажусь. Это делается трудно, когда обе ноги перебиты.
Несколько раз приходится отчаиваться; наконец со слезами на глазах,
выступившими от боли, я сажусь.
Надо мною - клочок черно-синего неба, на котором горит большая звезда и
несколько маленьких, вокруг что-то темное, высокое. Это - кусты. Я в
кустах:, меня не нашли!
Стр.1