Объявленная президентом России под занавес 2009 г. модернизация страны, которая должна развернуться в 2010 г., вызвала в российском обществе неоднозначную реакцию. <...> Об этом свидетельствует, например, наблюдаемый сейчас широкий разброс мнений по поводу того, что же такое – эта нынешняя модернизация: серьезный тренд, имеющий целью позитивное влияние на будущее России, – или же специфический «модернизационный гламур» российской политики? <...> На памяти у многих из нас достаточно спорные результаты двух последних государственных модернизаций – горабчёвской (Перестройка) и ельцинской («демократическая рыночная Россия»). <...> Чуть дальше по времени отстоят не менее спорные косыгинская реформа, завершившаяся брежневским «застоем», хрущёвский «кукурузный демарш», сталинские индустриализация и коллективизация, за счет огромного числа человеческих жертв принесшие впечатляющие технико-технологические и социальные свершения, ленинская «новая экономическая политика» и т.д. <...> Обозревая этот «модернизационный горизонт», пожалуй, будет нелишним отметить, что все упомянутые компании, обладая первоначально высоким «потенциалом обновления», быстро теряли «модернизационный драйв» и завершались достаточно прискорбно. <...> Именно поэтому президент России, объявляя о новой модернизационной инициативе, взял на себя на самом деле очень нелёгкую ответственность. <...> Тем важнее определиться для начала в содержательном наполнении термина «модернизация», чтобы понять смысл инициируемых властью изменений. <...> 4 Если обратиться к иностранной традиции, то существующий теоретический дискурс модернизации появился в западной науке примерно в 1960–1970-е годы и сохраняется до сих пор практически в неизменном виде. <...> В его рамках чётко фиксируется необходимость быстрого промышленного развития с целью сокращения разрыва с государствами-лидерами. <...> В этом смысле и расшифровываются выражения типа «модернизация послевоенной Германии <...>