На станцию Ташкент: Эвакуация и выживание в Советском Союзе в годы войны. <...> Война, эвакуация и осуществление власти: Центр, периферия и Кировский педагогический институт, 1941–1952. <...> Исследование Ребекки Мэнли (Университет Куинс, Кингстон, Канада) посвящено судьбе советских беженцев в годы Второй мировой войны. <...> Всего к осени 1942 г. в восточные регионы страны было эвакуировано около 16 млн 500 тыс. советских граждан с территорий восьми республик. <...> В известном смысле это было продолжение процессов, охвативших в то время всю Европу, где число перемещенных лиц, по разным оценкам, достигало 60 млн человек. <...> В то же время опыт беженцев в СССР во многом является специфически советским. <...> Причиной тому был не только беспрецедентный масштаб эвакуации на восток, но и ее организованный характер: значительная часть беженцев была вывезена из прифронтовых районов в результате целенаправленных усилий советского правительства, стремившегося таким образом не только защитить жизни своих граждан, но и сохранить в своем распоряжении, хотя бы частично, людские ресурсы тех областей, которым угрожала неприятельская оккупация. <...> Кроме того, описываемые миграции 91 Institute, 1941–1952. – населения происходили внутри страны, и это также отличает советских беженцев от их европейских собратьев по несчастью; характерно, что в советских документах чаще всего употреблялся термин эвакуированные, а не «беженцы» или «перемещенные лица». <...> Мэнли рассматривает эту историю на нескольких уровнях, в ее книге не только анализируются решения центральных органов в Москве, но и описывается повседневный опыт эвакуированных. <...> Автор отмечает также, что ее книга посвящена истории городского общества, а не сельского, поскольку эвакуации подлежали прежде всего городские жители, которые на востоке страны размещались в основном также в городах. <...> Ташкент стал своеобразным символом жизни в эвакуации. <...> В определенном смысле эвакуация была продолжением советской <...>