МЕЧТЫ И РЕАЛИИ НЕРЯДОВОЙ СОВЕТСКОЙ МОДНИЦЫ∗ Переписка Лили Брик и Эльзы Триоле на пятую часть посвящена моде и одеванию, что немало. <...> Дискурс моды в переписке можно назвать дискурсом модных передач и посылок, что обнаруживает весьма интересную проблему эквивалентности обменов между обществом потребления (Франция) и обществом дефицита (СССР). <...> Сразу же стоит отметить, что эти две яркие женщины не были сыщение писем «модными» сюжетами было различным. <...> Так, в письмах 1920–1930-х годов этой теме посвящено не так много места, если учесть молодость обеих женщин. <...> Лиля Брик благодаря своим знакомствам и связям имела возможность время от времени выезжать за границу, что означало доступ к красивым нарядам и вещам. <...> Мать Лили и Эльзы работала во Всероссийском кооперативном обществе в Лондоне и присылала оттуда Лиле вещевые посылки. <...> Однако несмотря на все это, обе женщины были не менее ловкими и практичными в отношении моды и своего внешнего облика, нежели простые советские женщины. <...> Интересным является то, что в разные временны́ е периоды на∗ Чернова В. <...> Мечты и реалии нерядовой советской модницы // Теория моды. <...> Мечты и реалии нерядовой советской модницы идеологией бытового аскетизма, доминировавшей в СССР в 1920-е годы. <...> В середине 1930-х годов с изменением курса страны в направлении повышения уровня жизни среднего класса – основного социального слоя, поддерживавшего действующую власть, стало изменяться и отношение к моде: ее стали популяризировать и «продвигать» в массы. <...> В переписке это заметно по незначительному, но увеличению модной тематики. <...> На период с 1945 по 1950 г. приходится самая значительная доля «модного» дискурса – больше трети, что скорее всего объясняется вынужденным шестилетним перерывом в переписке, связанным с репрессиями, ужесточением советского режима в отношении «вражеской заграницы» и последующей войной. <...> В 1950-е годы доля дискурса моды в переписке снижается и приближается к доле первых двух <...>