В 1922 г. Михаил Ларионов, один из ярких представителей авангарда, известный на Западе театральный декоратор, предлагает берлинскому издательству «Академия» серию книг из 20 томов, посвященных театру. <...> Первым в списке книг, носящих общее название «Театральная библиотека», обозначен том, посвященный гриму; завершает весь цикл исследование о масках. <...> Маска и грим становятся как бы двумя полюсами, между которыми умещаются все составляющие театра – декорации, костюмы, освещение и т.д. <...> Не использованы маски лишь в первом спектакле – «Полуночное Солнце», но и там они присутствуют в некоем знаковом виде – пузыри с изображением лиц в руках у шутов. <...> При этом под гримом Ларионов понимает не традиционную для театра аффектацию черт лица, а именно его кардинальное изменение. <...> Грим становится эквивалентом маски, исполненным не из папье-маше или ткани, а иными, чисто живописными средствами. <...> Для художника-живописца «роспись лица» привычней и органичней, и грим, безусловно, преобладает в ларионовских спектаклях. <...> В «Полуночном Солнце» (первом оформленном им балете) он лишь пробует раскраску лиц – яркие пятна румянца придают лицам актеров сходство с народными игрушками и персонажами лубков. <...> Разноцветные «лучистские» штрихи на лице Л.Ф. Мясина в роли Бовы обретают какую-то самодостаточную декоративную выразительность, а грим Нижинской (Кикиморы) – с оскаленным ртом – изменяет ее облик до неузнаваемости. <...> Жесткая маска появляется у Ларионова лишь там, где она необходима, где материал, из которого она изготовлена или который имитирует, отвечает образу. <...> Так, маска Лешего «сделана» из бересты или передает сучковатую поверхность дерева. <...> Пожалуй, единственный раз маски в большом количестве появляются в эскизах костюмов к балету «Байка про Лису» (1922). <...> Русская сказка, где главными действующими лицами были Кот, Баран, Петух и Лиса, казалось бы, сама по себе требовала использовать маски. <...> Ларионов как бы извлекает «маски <...>