Шпет)* * * * Несколько лет назад, когда имя Шпета стало возрождаться и были открыты архивы, я начала заниматься сбором рукописных материалов моего отца. <...> Закончить книгу «Воспоминания» я не успела, но отдельные наброски о таинственном явлении Шпета и жизни того времени, кажется, получились. <...> Детские воспоминания об отце С раннего детства я помню закрытую дверь в кабинет папы и слова мамы: «Тише, громко не говорите, мешаете папе работать» – это днем. <...> Утром мы слышим те же слова, только вместо «папа работает» – «папа спит». <...> В своем кабинете папа не позволял ничего трогать и переставлять, особенно на письменном столе, который был завален всякими бумагами и отдельными листочками. <...> На столе стояли: бюст Платона, Данте, бронзовый кабан (копия флорентийского кабана, описанного у Андерсена в одноименной сказке), несколько фотографий старших сестер в рамках, большая фотография мамы с новорожденным Сережей и наши с Татьяной. <...> 200 Воспоминания Марины Густавовны Шторх ным стеклом формата открытки лежала фотография Гуссерля с дарственной надписью, рядом с ней – несколько пепельниц, маленькая старинная чернильница, которой папа явно не пользовался, и стаканчик с ручками и карандашами. <...> Тогда уже появились «самописки» с золотым пером, которыми снабжал папу его друг – поэт Юргис Балтрушайтис. <...> Это было для меня очень неожиданное заявление, так как в свое время я от многих учеников отца слышала, что Шпет великолепный докладчик, лектор1. <...> Но все же он рассматривал чтение лекций как отвлечение от настоящей работы – работы ученого, работы исследователя. <...> Если он вечером куда-нибудь уходил, то брился вторично и менял воротничок. <...> Тогда носили рубашки с пристежными (на запонках) воротничками и манжетами. <...> Папа всегда носил крахмальные жесткие воротнички и манжеты и костюм с жилеткой. <...> Только летом в самую жару он позволял себе пользоваться мягкими воротничками, но жилет носил все равно. <...> Для парадных вечеров у папы был фрак, для торжественных <...>