Ткаченко ХАОС И КОСМОС В ТРАДИЦИОННОЙ КИТАЙСКОЙ КОСМОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ* Во многих древних и средневековых китайских текстах рассматриваются идеи единства макро- и микрокосма. <...> Например, в «Люйши чуньцю» («Вёснах и Осенях Люй Бувэя»), памятнике III в. до н.э., говорится, что «человек подобен небу и земле». <...> У неба есть четыре времени года, пять стихий, девять выходов, триста шестьдесят шесть дней. <...> Уши и глаза – это солнце и луна, кровь и эфир – ветер и дождь» (цит. по: с. <...> Человек и природа едины по субстанции (пневма-эфир, или ци), «функционируют сходным образом, а именно таким, каким осуществляется эстетически отмеченная эволюция органического мира, следующая постоянно изменяющемуся, но неизменному в своей схеме движению самодостаточного и естественно-спонтанного даодемиурга», – отмечает Ткаченко (с. <...> 102 Хаос и космос космоэнергетической ситуации, причем специфические интересы философов-натуралистов, или натурфилософов, лежали в сфере установления корреляций, якобы объективно существующих между типом такой ситуации и типом ритуальной и административной деятельности человека. <...> Подобные умонастроения получили в современной литературе наименование «коррелятивное мышление», и «наиболее универсальной формой» такого мышления в Древнем Китае было устойчивое представление о «соответствиях между человеческим и космическим, микрокосмом и макрокосмом» (цит. по: с. <...> Независимо от конкретного космогонического сценария (будь то космический гигант Паньгу, космическое яйцо или миф о предмирной паре) в них неизменно присутствует некий центральный космогонический мотив – вначале «космос был хаосом, темным и лишенным структуры и границ» (цит. по: с. <...> Кто бы ни выступал в качестве центральной фигуры космогонического мифа – Хуньдунь/Паньгу, или Желтый Предок – Хуанди, он всегда занимает в конструкции мироздания центральное место, принадлежащее также дао-демиургу, который тоже «интимно связан» с изначальным <...>