Цвет фона:
Аркадий ГАЙДАР
РАСПУЩЕННОСТЬ
Рассказ
Кажется, у Немировича-Данченко есть такая картинка: приводят пленного японца. Пока
то да сё, попросил он у солдата умыться. Ополоснул голову из котелка и стал ее намыливать.
Долго намыливал, фырчал, растирая лицо, смыл мыло, зачерпнул еще котелок воды, начал
зубы полоскать и грудь холодной водой окатывать.
А все это проделывал с таким азартом, что стоявший рядом чумазый дядя Иван, солдат,
долго глядел, раскрыв рот от удивления, потом схватил свой котелок и вскричал задорно:
- Братцы, да что же это такое, да давайте я хоть раз попробую этак умыться!
Привел я этот случай вот к чему. Почти в каждой роте есть этакие типы, для которых в
обыденной жизни мыло хуже касторки, а умывание - вроде операции. Смотришь, кругом все
опрятно, чистые ребята: ногти подстрижены, зубы блестят, а один какой-нибудь растютюй
ходит, носом сопит, руки как у землекопа, на шее пыли больше, чем на асфальтовом тротуаре
в жаркий день.
Спросишь его:
"Ванька, а ты умывался?"
"Умывался".
"Когда?"
"Вчера".
"А ты бы, Ваня, сегодня умылся. А то похоже, ровно как тебя из мусорного ящика
вытащили".
"Ну и что же? Чай, сегодня у нас не воскресенье".
Наши ребята одного этакого все собирались на стенку вместо календаря повесить.
Проснешься утром - увидишь, что рожа умыта, - значит, праздник.
Мало того, аккуратный красноармеец идет по улице - прохожему смотреть приятно.
Гимнастерка заправлена, сапоги вычищены, идет прямо, не толкается, не хлябается. А вот
недавно гуляли мы по Александровскому саду, смотрим - идет к нам навстречу некий тип:
пояс на брюхе, как у мясника, пряжка на боку, фуражка на затылок съехала. Жрет ломоть
арбуза, а семечки на чистую дорожку выплевывает и огрызки наземь бросает. А на дорожках
всевозможные пролетарские дети бегают.
Одна женщина прямо так вслух и сказала своему ребятенку:
- Уйди, деточка! Погоди, дай мимо солдатик пройдет.
Обидно нам от этакого суждения стало и чувствуем, что крыть нечем. Права тетка.
Подошли мы к нему и говорим:
- Какой части, товарищ? Чего идешь расплевываешься?
А он обозлился на наше замечание, посмотрел, что у нас на петлицах кубиков нет, и
отвечает нахально:
- Вам какое дело? Вы что, командиры, что ли? Вы надо мной не начальники, а теперь не
прежнее время - где хочу, там и гуляю.
Я ему отвечаю:
- При чем тут прежнее время? Свинью и в прежнее время в сад не пускали и в
теперешнее метлой гнать должны. Мы хоть и не командиры, а замечание тебе будем делать,
потому что наводишь ты тень на всю Красную Армию, а кроме того, шкура ты после этого,
когда только из страха перед командирами ведешь себя как надо, а на нас огрызаешься. Мы
хоть и не командиры, а ежели будешь еще расплевываться, то сбегаем до комендантского,
благо оно рядом. Тогда тебя враз выметут отсюда.
Изругался он. Но все же огрызки стал бросать в урну, ремень поправил и пошел прочь.
А мы идем и промеж себя рассуждаем:
- Ну вот, кажется, все в одной казарме живем, на одинаковой койке спим, одному и тому
же обучаемся, а почему же нет-нет, да один-другой такой попадется, что как козел среди
коней? Поневоле подумаешь, отослать бы этакого козла на скотный двор, и нехай среди грязи
Стр.1