Яйцевидный, распяленный на китовом усе, он
начинался ободком из трех валиков, похожих на колбаски; дальше шел красный околыш, а над ним -несколько ромбов из бархата и кроличьего меха; верх представлял собою что-то вроде мешка, к концу
которого был приделан картонный многоугольник с замысловатой вышивкой из тесьмы, и с этого
многоугольника спускался на длинном тоненьком шнурочке подвесок в виде кисточки из золотой
канители. <...> Но вот под градом наказаний понемногу восстановился порядок, и учитель, наконец, разобрал
слова: "Шарль Бовари", заставив новичка продиктовать себе это имя, произнести его по буквам и вновь
перечитать, а затем приказал бедняге сесть на "скамью лентяев" у самой кафедры. <...> Отец его, отставной военный фельдшер, г-н Шарль-Дени-Бартоломе Бовари около 1812 года
скомпрометировал себя в какой-то истории с рекрутским набором, был вынужден покинуть службу и
воспользовался своими личными качествами, чтобы мимоходом подцепить приданое в шестьдесят тысяч
франков, которое давал за дочерью владелец шляпного магазина. <...> Женившись, г-н Бовари два-три года проживал приданое:
хорошо обедал, поздно вставал, курил длинные фарфоровые трубки, каждый вечер бывал в театре и часто
ходил в кафе. <...> Потом тесть умер и оставил сущие пустяки; г-н Бовари вознегодовал, увлекся фабричным
производством, чуть не разорился и удалился в деревню, чтобы здесь себя проявить. <...> Но так как в
земледелии он понимал не больше, чем в ситцах, так как лошадей он отрывал от пахоты и катался на них
верхом, а вместо того чтобы продавать сидр бочками, сам пил его бутылками; так как лучшую птицу
своего птичника он съедал, а салом своих свиней смазывал охотничьи сапоги, то вскоре ему пришлось
убедиться, что рассчитывать на хозяйство не приходится. <...> Но г-н Бовари об учености заботился мало и говорил, что все это ни к чему. <...> Давались они урывками, когда выпадало время, в ризнице, стоя и наспех <...>
Госпожа_Бовари.pdf
Флобер Г.
Госпожа Бовари
Провинциальные нравы
***********************************
Флобер Г. Собрание сочинений в 5 т.
М., Правда, 1956; (библиотека "Огонек")
Том 1, с. 37-310.
Перевод А. Ромма.
OCR: sad369 (24.09.2006).
***********************************
МАРИ-АНТУАНУ-ЖЮЛЮ СЕНАРУ,
члену парижского сословия адвокатов, бывшему председателю Национального собрания, бывшему
министру внутренних дел.
Дорогой и прославленный друг!
Позвольте мне во главе этой книги и перед ее посвящением поставить ваше имя: не кому другому,
как вам, обязан я в первую очередь ее выходом в свет. Сделавшись предметом вашей блестящей
защитительной речи, мой труд для меня самого приобрел некий новый и неожиданный авторитет.
Примите же здесь дань моей признательности; как бы велика она ни была, ей никогда не стать на
уровень вашего красноречия и вашей преданной дружбы.
Гюстав Флобер.
Париж, 12 апреля 1857 г.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Луи Буйле
I
Мы готовили уроки, когда вошел директор, а за ним новичок в штатском и служитель, который нес
большую парту. Задремавшие проснулись, и все вскочили, словно только что оторвались от работы.
Директор знаком велел нам садиться и вполголоса сказал воспитателю:
-- Вот, господин Роже, рекомендую вам нового ученика. Он поступает в пятый класс, но, если
заслужит своими успехами и поведением, перейдет в старшие, как ему подобает по возрасту.
Новичок стоял в уголке за дверью, так что нам был еле виден. Это был деревенский мальчик лет
пятнадцати, ростом выше нас всех. Волосы у него были подстрижены в кружок, как у сельского певчего;
вид степенный и очень смущенный. Хотя он был неширок в плечах, но зеленый суконный пиджачок с
черными пуговицами явно жал ему в проймах. Из обшлагов высовывались красные, непривычные к
перчаткам руки. Из-под высоко подтянутых на помочах панталон желтоватого цвета виднелись синие
чулки. Башмаки были грубые, плохо вычищены, подбиты гвоздями.
Начали спрашивать уроки. Новичок ловил каждое слово и слушал внимательно, точно проповедь в
церкви, не смея ни облокотиться, ни заложить ногу за ногу. В два часа, когда зазвенел колокольчик,
воспитателю пришлось позвать его: сам он не стал с нами в пары.
У нас был обычай, входя в класс, бросать каскетки на пол, чтобы поскорее освободить руки.
Кидать каскетку полагалось еще с порога, старались швырнуть ее под лавку и об стену, чтобы поднять
побольше пыли. Такова была наша манера.
Но то ли новичок не заметил этого приема, то ли не посмел повторить его за нами, во всяком
случае молитва уже давно кончилась, а он все еще держал свою каскетку на коленях. Это был сложный
Стр.1