Греки, Вагнер и революция: размышления русского словесника образования и миграции образов, продемонстрировать метод их содержательного (иконологического) анализа. <...> Bing G. Fritz Saxl // Fritz Saxl: 1890 — 1948; a volume of memorial essays from his friends in England / Gordon D. J. ed. <...> Saxl F. Beitrдge zu einer Geschichte der Planetendarstellungen im Orient und Okzident // Der Islam, III. <...> Die Emigration der Kulturwissenschaftlichen Bibliothek Warburg und die Anfдnge des Universitдtsfaches Kunstgeschichte in GroЯbritannien// Artibus et Historiae. <...> УДК 130.2 ББК Ю 0/7 А.Н. ФАТЕНКОВ ГРЕКИ, ВАГНЕР И РЕВОЛЮЦИЯ: РАЗМЫШЛЕНИЯ РУССКОГО СЛОВЕСНИКА В эссе, посвященном 200-летнему юбилею Рихарда Вагнера, комплиментарно реконструируются особенности мировоззрения великого композитора, которые фокусируются в культурно-творческом синтезе индивидуализма и натурализма и органично сопрягаются с концептуальной линией консервативной революции. <...> Ключевые слова: Рихард Вагнер, античность, язычество, натурализм, индивидуализм, христианство, революция. не завсегдатай оперных залов, не меломан. <...> Значительная доля музыкальных впечатлений связана у меня с памятными кинолентами. <...> После разгрома революции 1848—1849 гг., подавления Дрезденского восстания, Рихард Вагнер, приКУЛЬТУРЫ ОБСЕРВАТОРИЯ 89 РАЗДЕЛ 5. <...> Возможно, Ницше прав, и Вагнер, в самом деле, никогда не был «музыкантом по инстинкту»; возможно, он, действительно по-декадентски коверкая живую целостность искусства, низводит музыкальное к вербальному. <...> На страницах «Искусства и революции» Рихард Вагнер рисует портрет современника-европейца, полностью подвластного индустрии, промышленному производству и капиталу. <...> С возрастом он становится лояльнее к евангельской религии, не отвергая ее аскетическую интенцию. <...> Более того, именитый романист и в поздних постановках композитора, в его трактовках средневековых произведений («Тристана и Изольды» в частности) не усматривает присутствие христианского духа. <...> Крайний сенсуализм дополняется, впрочем, вкраплениями гегелевской философии истории: в ней музыкальному драматургу «импонировало многое <...>