Критика Илья Фаликов Прозапростихи Три этюда От автора. <...> Произошло понятное смещение звука, наложение позднего пласта межировского творчества на его ранний путь. <...> Тем не менее уже ранний Межиров поет нечто явно не прису щее воину Красной Армии: «Вечный пастырь бесконечных стад / Пояснит у смертного одра: / Если люди на земле грустят — / Это потому, что жизнь щедра». <...> В глухой подоплеке отъезда — вина не метафизическая, а вот именно физическая, связанная с ДТП: полуночник, сбитый межировской маши ной, погиб. <...> Межировская риторика продолжается, сегодня свежа, как вчера: «Как допус тить, что плоть Его оттуда / И что Псалтирю протянул Давид / Оттуда…» Оттуда — с «родины Христа». <...> Межиров обличает не сплошь неославянофилов, в рядах его оппонентов фигурирует, скажем, и та особа, что «В другом салоне и в 190 Илья Фаликов. <...> Прозапростихи другой гостиной, / Вприпляс рыдала, — глаз не отвести, / Зовущая Цветаеву Мари ной, / Почти в опале и почти в чести». <...> В стихах о подмосковном шалмане, где внезапно погас свет по причине аварии на электростанции, вследствие чего «три свечи буфетчица зажгла», поэт прибегает к молитве, некогда пренебрегае мой: «Господи! <...> Стоит вслушаться вглядеться в «Грифельную оду» — звучит откровенный Пастернак на лермонтовской почве: «Звезда с звездой — могучий стык, / Кремнистый путь из старой песни, / Кремня и воздуха язык, / Кремень с водой, с подковой перстень…» Это резкое краесогласие «песни — перстень» прямо указывает на тогдашний пастернаковский (хлебниковский, маяковский, цветаевский, новобрюсовский) способ рифмовки, не Осип Мандельштам. <...> Четырехстопный ямб «Грифельной оды» кажется увертюрой к пастер наковской «Высокой болезни», опубликованной (в ранней редакции) годом позже. <...> В замечательной статье «Введение в субъективную бардистику» Сухарев и сам дает определение первоначальной поры авторской песни: «обаяние дилетантизма». <...> Однако Сухарев поэт больше разговора, чем песни <...>