Проза Алексей Торк Я собираюсь в Бейрут Рассказ Однажды и неизбежно она окончит жизнь, как несчастная Сюзан Тамим1 . <...> Я совал газету с фотографией: — Потому что она необычная, поразительная, и я не о груди… — Ничего… Худая, кажется, только… Не хочу, — Макбулов еле удерживал газету, она билась в его руках, будто на ветру, — умирать здесь, в этом подвале. <...> Позвони, Витя, прошу, по номеру два тридцать один… — Ерунда, Макбулов, ерунда, — ерзая, удобнее устраиваясь на матраце, гово рил я. <...> Преимущественно в разделах, где сообщается о блеющих псах и способных барашках, освоивших буквы арабского алфавита. <...> Лауреат первой премии по разделу малой прозы Русской премии— 2010 за произведения, опубликованные в «Дружбе народов». <...> Я собираюсь в Бейрут 57 «Арестованный полицией за постыдные удовольствия министр звероводства Алжира говорил на следствии об оживших змеях, которые не давали ему в тот вечер выбежать из дома. <...> Они заплетали ноги, сказал министр, скользили шоколадными струями по плечам, животу, шипели парализующие демонские заклинания…» Он был задержан полицией нравов в момент, когда моя певичка исполняла ему «Девушку, взбивающую масло» — бешеного темпа ливанский танец с восемью шел ковыми лентами. <...> Когда полиция вломилась в комнату, они были всей ее одеждой. <...> Два дня спустя начальник алжирской полиции нравов рассказал газетчикам, что, обернувшись джинном АльАхли, задержанная ливанка вылетела в окно его каби нета, прихватив большие служебные деньги… Предыдущие сто тысяч обвинений, звучавшие в ее адрес в арабских газетах, примерно схожи: ванны с кровью новорожденных ягнят; игры на биржах с использова нием интимно добываемых секретов; она еврейка; поедание в третий день солнце стояния страшнейшего приворотного «тоготого»; перчатки и кошельки, выделанные из завещанных ей и татуированных ее именем кож самоубивающихся любовников и тому подобное… Думаю, не все там было правдой. <...> С какогото дня <...>