Эхо Саднящая любовь К характеристике «поколения некст» Рубрику ведет Лев Аннинский «Мне до фени твои приколы!» <...> У меня есть основания сообщить читателю отчество поэта Дмитрия Барабаша: он — Владиленович. <...> Значит, дед его в молодые годы назвал своего сына в честь вождя мирового пролетариата, и это говорит об отношении деда к вождю. <...> Внук же написал стихи, где употребил вождя с маленькой буквы, назвал труды его парашей и пририфмовал эту «парашу» к «шалашу», где те труды писались. <...> У внука были причины для такой горечи: в 1937 году деда (усердно строившего стране железные дороги) упеклитаки в Гулаг. <...> Чувство юмора налицо: сталинские «шуточки» поминает с усмешкой, сталинских «шуточек» не застал — родился через два года после того, как этого вождя народов ногами вперед вынесли из мавзолея и схоронили с глаз подальше. <...> Тем интереснее понять, каким видит мир поколение, которому досталось в наследство… нет, не безжалостная Советская власть, а ее руины, не сверкающий в будущем Коммунизм, а его химерическая тень, не всемирный смысл происходящего, а пустота на месте смысла. <...> Им не пришлось рвать душу, меняя власть, как рвали прошлое из сердца последние идеалисты — «шестидесятники» (не говоря уже об окопниках 1941 года). <...> …От короля до пешки — все про то, и Гамлет, и Давинчи и Гораций. <...> Вариации плодятся бесконечно, и опятьтаки: если знать правила варьирования («все про то»), тогда можно… все… <...> Главное, чтобы по жизни перла карта двух полушарий, меняя числа 252 Лев Аннинский. <...> Саднящая любовь не дней, а кресел в аэроплане и полок в спальном купе вагона, в котором, прильнув к оконной раме, ты понимаешь, что нет закона стихосложения, правил грамматики, прочих условностей и привычек. <...> В конце такого мирового «Путешествия» поэт за свой маршрут извиняется, предлагает читателю в утешение «двойное виски», а на макушке планеты оставляет «косой пробор». <...> Но тогда зачем в стихах «и Гамлет, и Давинчи, и Гораций»? <...> Тут я натыкаюсь на первое <...>