244 Андрей Турков Запретные главы Заметки на полях перечитанной книги Книжный развал На последних страницах «Блокадной книги» Алесь Адамович и Даниил Гра нин горестно заметили, что знамени тые слова Ольги Берггольц «Никто не забыт, ничто не забыто», высеченные на Пискаревском кладбище, «были присвоены казенной идеологией, что бы прикрыть холодное равнодушие». <...> «Никогда на торже ственных заседаниях не поминали по гибших в блокаду. <...> Никто из руководи телей партии не произнес доброго слова в их память». <...> И обращение писаталей к этим, как бы навсегда вырванным страдным и в то же время героическим страницам истории великого города, собирание воспоминаний блокадников, уцелев ших дневников и документов той поры было смелым гражданским поступком. <...> А если представить себе всю громаду проделанного авторами труда и всю тяжесть обнародования этого, поис тине кровоточащего материала, встре тившего яростное сопротивление все возможных «инстанций» и обвинения в пресловутой «дегероизации» слав ного прошлого, то и слово подвиг ни как не покажется излишне громким. <...> А если принять во внимание еще и Алесь Адамович. <...> СПб., 2013. то, что за рамками книги остались с о т н и страниц записанных рассказов, ибо, как пишут авторы, «есть факты, явно невыносимые, есть истории леген дарные, которые и не проверить». <...> Впрочем, в новом, нынешнем изда нии есть — в разделе «Главы, которых не было» — доныне отсутствовавший рассказ об ужасных случаях голодного каннибализма. <...> Не могло быть в прежних изданиях и главы о печальной памяти «ленинград ском деле» 1949—1950 годов, сыграв шем немалую роль в дальнейшем за малчивании трагедии осажденного го рода. <...> «Я не понимаю, что за чудо у вас там произошло», — признавался впослед ствии один из немецких специалистов в области питания Цигельмайер, кото рый «точно» вычислил, сколько может продлиться существование осажденных при тогдашнем рационе, — и ошибся. <...> Хотя страшный <...>