Проза Афанасий Мамедов Рассказы Шин и Нун Памяти Асара Эппеля Волчьи ворота — это странное отверстие в пяти верстах от Баку, образовавшееся в скале и выходящее на долину. <...> Александр Дюма Когда Хаим Школьник вышел на Мариинскую, Самуил Новогрудский был в трех кварталах от своей конторы. <...> Если Хаим Школьник получал в свое пользование смачную историю, глаза его молодели, начиная поигрывать за стеклами пенсне переливчатыми отблесками, а поросшие жидкими ржавыми волосенками хо мячковые щечки — возбужденно подрагивать. <...> До революции инженер Хаим Школьник служил у Нобеля ответственным за «водонапорное хозяйство», но то было когдато, под сахарной луною, когда Хаим ходил в белом кителе и фуражке и не началась еще вся эта свара за Баку. <...> Но Афанасий Мамедов — прозаик, лауреат ряда литературных премий, постоянный автор «ДН». <...> Гн Новогрудский, напротив, никогда никуда не спешил, он вообще суе титься не любил, просто делал то, что должен был, полагаясь во всем на Все вышнего. <...> У шляпного магазинчика «Лувр» Самуил Новогрудский встрепенулся, пока залось, увидел возле входа в магазин старшего сына, Соломона, рослого, зла токудрого, крепкого в кости молодого человека. <...> Разогнав себя обстоятельной рассудительностью и духовным бдением, гн Новогрудский унежил душу мимолетным взглядом на стройное деревце — «даже не невеста еще, отроковица! <...> Фаэтон свернул с середины улицы и остановился у каменной тумбы с обо дранными афишами времен благотворительных концертов и духовых оркестров в Губернаторском парке. <...> Вто рой, почти что двойник первого, обогнув фаэтон с другой стороны и чтото недовольно буркнув первому на горском наречии, поспешил за хозяином. <...> — Реб Новогрудский, реб Новогрудский, — заполошно начал Хаим, по кривой направляясь к массивному дубовому столу, — вот вы сидите тут у себя, и вы ничего не знаете, вы ничего не знаете, а я даже в кресло с вашего позволения сесть не могу, потому как кровиночка <...>