Отраженный удар (80,00 руб.)

Эхо Отраженный удар Рубрику ведет Лев Аннинский «Единственное, что хочу, — дать вещи уда рить в себя, устоять, отдать. <...> А всетаки не мог отвязаться от мысли, что рано или поздно проза Марины Цветаевой побудит читателей поновому почувствовать ее роль в русской культуре. <...> Для этого надо прочитать — и осознать, и пережить — кроме уже известных текстов Цветаевой, среди которых: и хрестоматийный «Мой Пушкин» (оттененный повестью «Наталья Гончарова»), и обреченностойкий «Дом у старого Пимена» (с каменной фигурой старика Иловайского), и пронзительные по отчаянности записки первых лет Советской эпохи (голоднооголтелых, идейнооголтелых), — прибавив для обновляющего чтения менее известные опыты: «Повесть о Сонечке» (несколько просевшую от обильных цитат из рабочих тетрадей), и, конечно, этюды о поэтах — не только о таких, как Брюсов, Волошин и Андрей Белый, без диалога (поединка, схват ки) с которыми немыслимо становление Цветаевой как личности, — но и скользящий контакт с Кузминым, или солнечный отклик Бальмонту, или яростная защита Ман дельштама от обидной иронии Георгия Иванова (которого Цветаева даже не называет… из брезгливости?) <...> . И прежде всего важны — ее очерки о семье, детстве и юности, выношенные и записанные уже в зрелые годы, перед решением вернуться в СССР, — записанные прихотливосбивчивой вязью, сквозь которую жалят острые характеристики; еще 216 Лев Аннинский. <...> «Черт жил в комнате у сестры Валерии, — наверху, прямо с лестницы красной, атласномуаровоштофной, с вечным и сильным косым столбом солнца, где непре рывно и почти неподвижно крутилась пыль». <...> Того самого, что висит в комнате сестры, но живет — в твоей заклятой душе: Лев Аннинский. <...> Черт — косой столб в крутящейся тьме бытия. <...> Меж тем усвоенные с детства (до семи лет) реалии бытия — «отлично готовили ребенка к предназначенному ему страшному веку». <...> Черное божество и белое убожество Попробуем, однако, продолжить ту сюжетную <...>