Рубрику ведет Лев Аннинский Из десяти прозаиков, представленных в литовском номере журнала «Иностран, я для сугубо личного отклика выбираю сначала двоих. <...> Выбираю по признаку, можно сказать, анкетному, то есть в этом случае достаточно странному: они — мои ровесники. ная литература»1 Юдита Вайчунайте моложе меня на три года. <...> Хотя увидели мы события сквозь дымовую завесу с разных «фронтов»: Юдита, шестилетняя, из жилого квартала Каунаса, Римас — чуть помоложе — из пространства «земли и пахоты», окруженных лесом. <...> Успев выиграть первый приз на Вильнюсской книжной ярмарке. <...> С солнечного, яркого, жаркого колорита ее прозы, хорошо переданного в переводах Далии Эпштейн. <...> Война где-то за горизонтом, оттуда, как из преисподней, веет бедой. <...> А здесь — знакомая улица, горячий тротуар, мыльные пузырики, пускаемые по очереди, подружки, щебечущие рядом. <...> Внутри стоял открытый гробик, в бело-розовых кружевах лежал младенец, точно кукла, над ним стояла сестра милосердия в немецком мундире и еще какие-то немцы-офицеры…» И прежде, чем девочка-повествовательница задает себе наивный вопрос: «Почему в церкви немцы? <...> А потом и немецкие детишки — голодные, грязные, оборванные — появляются, чтобы исчезнуть навсегда. <...> Куда делось литовское солнечное утро и мыльные пузырики на горячем тротуаре? <...> И добропорядочные немецкие интеллигенты понемногу вернули бы жизнь к человеческим, христианским, гуманным началам… Только говорили бы все по-немецки, на замечательном языке Г¸те, Гейне, Томаса Манна… Но тут другая мысль властно опрокидывает мое сознание: а на какой чертовой рулетке дьявол Истории определил немцам и русским столкнуться в двух мировых войнах убийственного века, чудовищных по количеству жертв и беспрецедентных по взаимной ненависти? <...> Какой Вседержитель Истории и когда объяснит эту жуть? <...> Необъяснимо подступают к героине из тьмы неопределенности «оккупанты», сменяющие одни других. <...> Словно из далекой экзотической Венесуэлы <...>