227–238 PERSONALIA «Поэзия и мысль в Риме неразлучны» (М. фон Альбрехт) Издание «Истории римской литературы» на русском языке (в переводе А.И. Любжина) Михаэль фон Альбрехт или Михаил Георгиевич (так все называют его в России) рассматривает как завершение «части одиссеи семейства Альбрехт, с первых лет XIX века прожившего больше столетия в России, а после первой мировой войны разбросанного по всему миру… но нигде не забывшего русского языка». <...> Таким образом, и в логике культурных предпочтений ученого, и в самом творчестве Альбрехта подспудно формировался путь, приведший его в содружество российских антиковедов. <...> Излишне было бы напоминать, какой колоссальной эрудицией в области античных текстов обладает Михаэль фон Альбрехт, но редко ученым, отдавшим мысль свою иным временам, иным культурам, свойственно острое внимание к проблемам современной жизни. <...> Что может быть более показательным для иллюстрации этой важнейшей характеристики Альбрехта, как самая первая фраза его «Истории римской литературы», – она касается злобы дня, вопрос поставлен так, чтобы отразиться сразу в двух зеркалах – античности и будущего: «Когда в Европе падают пограничные столбы, возникает вопрос, не будет ли внутреннее сближение народов отставать от внешнего». <...> Поистине историческая встреча этих двух оригинальных мыслителей и произошла в историческом месте, в любимом Сигурдом Оттовичем Приарбатье, в музыкальной школе имени С.И. Танеева в ноябре 2008. <...> Танеев объединял Шмидта и Альбрехта: первый исследовал аспекты его просветительской деятельности, отец второго был учеником Танеева. <...> ] Журнал_7.indb 228 04.12.2013 0:05:05 PERSONALIA 229 горячий ум, всегда внутри – своего ли, чужого времени, потому уместно его ярко драматическое высказывание, характеризующее раннелитературную культурную ситуацию Рима: «Тяжелейшая утрата – гибель светского фольклора»5 . <...> Нельзя забывать, что его филологический слух – это еще и слух профессионального скрипача и композитора <...>