Легко же от того, что воспоминания ещё полнятся эмоциями, вскользь брошенной афористичной кобринской фразой, меткой метафорой, запечатленной в памяти. историку, наверное, легче описывать отдалённые исторические события, реконструировать только ему понятную реальность, нежели сказать о человеке, который до сих пор с тобой, до сих пор рядом… остановись мгновенье памяти! <...> Пошёл потому, что слышал: «кобрин!». российской медиевистикой я не занимался, но кого не влекло средневековье своей романтикой! трудно было даже предположить, что эти два года будут временем научного поиска и постижения самого себя. <...> В это время Владимир Борисович стал моим научным руководителем. как сейчас вижу эту характерную львиную кобринскую гриву волос, большие, где-то лукавые и игривые карие глаза, тонкие пальцы рук, в которых элегантно держалась сигаретка, выкуриваемая между парами где-нибудь на лестнице в мимолетной беседе с коллегами или даже нами, студентами. <...> В нём напрочь отсутствовали характерные для многих преподавателей (увы, издержка профессии!) ноты менторства; он всегда был с нами «на равных», хотя каждый из нас, находившихся с ним рядом, прекрасно понимал природу этого равенства 286 Вестник Университета Дмитрия Пожарского (2014, №1) неравных. <...> До сих пор мне не доводилось встречать в жизни человека более тактичного, более тонко ощущающего своего собеседника, чем Владимир Борисович. <...> Припоминаю любопытный эпизод, когда из знаменитого здания на Пироговке наш исторический факультет временно переехал в сетунь, на окраину москвы. однажды в компании его учеников я сочувственно поинтересовался у Владимира Борисовича о проблемах транспортной доступности. ответ был неожиданным. ему очень нравилась такая удаленность факультета от администрации института, поскольку так было спокойнее работать. избегая умозрительных формул, осмелюсь заявить, что кобрин являл собой абсолютно свободного человека с характерным только для него <...>