Миклухо-Маклая, 6, Москва, Россия, 117198 Автор рассматривает проблему соотношения исторического и биографического жанров, сопоставляя высказывания по данному вопросу историков, биографов и философов, и ставит вопрос: что имеет в виду Плутарх, заявляя: «Мы пишем не историю, а жизнеописания»? <...> Едва ли у кого-либо возникнет подозрение относительно того, что, заявляя в предисловии к биографии Александра: «Мы пишем не историю, а жизнеописания», Плутарх не понимает, что имеет в виду; однако убежденность читателя в том, что он разделяет это понимание с биографом, может оказаться преждевременной. <...> Взаимоотношения между историческим и биографическим жанром со времени Плутарха не стали более ясными: с каждой эпохой в результате увеличения как непосредственно корпуса исторических и биографических сочинений, так и объема теоретических высказываний по проблеме соотношения рассматриваемых жанров картина только усложнялась и становилась противоречивее. <...> Точки зрения высказывающихся по данному вопросу не в последнюю очередь определяла их «цеховая» принадлежность: историки зачастую смотрели на биографию сверху вниз как на нечто недостаточно научно-состоятельное, а порой просто маргинальное; биографы нередко трактовали историю как грубое сырье для собственного творчества, признавая за ней значение гвоздя, на который биограф вешает свою картину. <...> Когда Карлейль утверждает, что история есть не что иное, как совокупность бесчисленного количества биографий (1), он под последними имеет в виду, разумеется, не жанрово оформленные сочинения: с его точки зрения «персоналиста», у истории нет, по сравнению с биографией, собственного предмета — различие между обеими, по Карлейлю, чисто количественное. <...> Мейер, категорично заявляющий: «Писание биографий не является исторической деятельностью» (2). <...> Момильяно уверенно констатировать: «Сегодня, по-видимому, никто не сомневается, что биография — вид истории» (5). <...> И.Г. Дройзен <...>