Георгий Чулков
ГОДЫ СТРАНСТВИЙ
Леонид Андреев
Оригинал находится здесь: Серебряного века силуэт... <...> I
Я познакомился с Л.Н. Андреевым в редакции московской газеты «Курьер» в 1899 году, где
он печатал тогда свои рассказы и фельетоны. <...> Л.Н Андреева в московских литературных кружках, я всегда чувствовал, что этот человек как
будто пришел из другой страны. <...> Но было в нем что-то иное, чего
определить вкусом или мнениями никак нельзя и что делало его одиноким и своеобразным,
несмотря на то «общее выражение», которое ему было свойственно как москвичу, писателю,
как сотруднику «Курьера» или журнала «Жизнь»2, который издавался тогда в Петербурге
при ближайшем участии Максима Горького. <...> Эти люди, «зачинатели нового искусства», в известном смысле воистину были
декадентами, то есть выразителями «конца века». <...> Л.Н. Андреев к их кружку не принадлежал и не мог
принадлежать. <...> В доме Леонида
Николаевича бывали почти все московские литераторы. <...> Из начинающих писателей встречал
я у Андреева Б.К. <...> Зайцева4, чей первый рассказ «Волки», насколько я припоминаю, произвел
на Андреева большое впечатление. <...> И эта странная тревога, мучительное беспокойство и какой-то бунт,
«несогласие со всем» — вот что было в Андрееве новым и необычайным. <...> Он был всегда на людях, всегда с приятелями, но, может быть, в тогдашней Москве не было
более одинокого человека, более оторвавшегося от почвы и даже от мира, чем этот
удачливый беллетрист, обласканный Максимом Горьким и признанный Н. <...> Правда, в нашей литературе были огромные таланты и огромные личности — тоже одинокие,
тоже «неприемлющие мира» — их имена мы все знаем — но значение Леонида Андреева не
умаляется вещими тенями гениев. <...> Личность Андреева определительна для своей эпохи, для
своего времени. <...> У него есть своя страница не только в истории русской повести, но — что не
менее важно — в истории нашей духовной отчизны. <...> Он был одним из многих русских <...>
Леонид_Андреев.pdf
Георгий Чулков
ГОДЫ СТРАНСТВИЙ
Леонид Андреев
Оригинал находится здесь: Серебряного века силуэт...
I
Я познакомился с Л.Н. Андреевым в редакции московской газеты «Курьер» в 1899 году, где
он печатал тогда свои рассказы и фельетоны. Мы встречались с ним довольно часто в течение
двух лет, пока в конце 1901 года меня не арестовали и не отправили в Якутскую область.
Каким далеким и непонятным кажется теперь тот мир, тот быт: не верится, что прошло всего
лишь двадцать лет, а не два столетия! Какое полусонное царство было тогда вокруг нас!
Россия Николая II1 жила еще тогда медлительною, тяжелою и грузною жизнью, шла куда-то
—слепая—как будто руководимая тенью царя Александра III. Мы еще не предчувствовали
тогда надвигавшейся на Россию японской опасности; мы жили, не страшась бурь и непогоды,
жалуясь лишь на душное однообразие той опеки, которая тяготела над словом, над жизнью,
над всем этим чеховским миром, таким тесным, малым и безвольным. Казалось, что все так
прочно, так незыблемо, что разве наши внуки увидят Россию иною. И вот, когда я встречал
Л.Н Андреева в московских литературных кружках, я всегда чувствовал, что этот человек как
будто пришел из другой страны. Не то, чтобы в своем быте, в своих убеждениях, взглядах и
вкусах он был человеком, опередившим современников; напротив, он был очень характерен
для известных кругов тогдашней литературной Москвы. Но было в нем что-то иное, чего
определить вкусом или мнениями никак нельзя и что делало его одиноким и своеобразным,
несмотря на то «общее выражение», которое ему было свойственно как москвичу, писателю,
как сотруднику «Курьера» или журнала «Жизнь»2, который издавался тогда в Петербурге
при ближайшем участии Максима Горького.
В это время в Москве заявили уже о себе новые поэты, объединившиеся под знаком
«Скорпиона«. Эти люди, «зачинатели нового искусства», в известном смысле воистину были
декадентами, то есть выразителями «конца века». Их творчество было как бы
ознаменованием культурного перелома. Л.Н. Андреев к их кружку не принадлежал и не мог
принадлежать. Он был для них «провинциален», недостаточно «рафинирован», и он не любил
и не ценил этих людей, но в своей бессознательной и внешними данными не оправданной
сущности он был «их поля ягода».
Жил тогда Л.Н. Андреев в Грузинах3. Быт вокруг него был старомосковский,
среднеинтеллигентский. Мать Леонида Николаевича, гостеприимная и радушная хозяйка;
покойная первая жена его, юная и милая, веселая и нежная; сестра и братья, обожавшие
старшего брата, который был, кстати сказать, главою дома после смерти отца—все это было
немного старомодно, немного провинциально. И вся семья с добродушным восхищением и
ревнивою гордостью следила за возраставшею славою любимою Леонида. В доме Леонида
Николаевича бывали почти все московские литераторы. Из начинающих писателей встречал
я у Андреева Б.К. Зайцева4, чей первый рассказ «Волки», насколько я припоминаю, произвел
на Андреева большое впечатление. Со многими литераторами Л.Н. Андреев был на «ты». С
внешней стороны как будто жизнь его сложилась благополучно: много друзей, любящая
Стр.1