Философские науки – 3/2015 Русское интеллектуальное наследие МЫШЛеНИе АНТИНИГИЛИСТА (Заметки о Н.Н. Страхове) ЧЖУ ЦЗЯНЬГАН Между двух вершин Особое положение Н.Н. Страхова в кругу значительных фигур русской культуры бесспорно. <...> Даже если бы ему не удалось создать такого изобилия публицистических статей, критической литературы и различных воспоминаний, за ним и рядом с ним – две великие вершины русской литературы. <...> Он был многолетним сотрудником Достоевского, который уверял его в том, что взглядами своими ему едва ли не вполовину обязан; другим величайшим собеседником стал Толстой, хваливший его за глубокое понимание своих работ (среднего и позднего периода). <...> Стало быть, в истории у Страхова было свое, особое место: он умел быть отзывчивым, умел понимать своих собеседников и быть понятным для них. <...> Кроме этого, Страхов – исследователь и оппонент русского литературного нигилизма. <...> На склоне лет Страхов назвал себя «трезвым между угорелыми»1 – среди тех, кто обезумел в своих пристрастиях, стал одержим исключительно чужими точками зрения, «темными силами» или «бесами» Достоевского. <...> Его собственная литературная жизнь развертывалась вокруг темы нигилизма; как он сам заявил не без шутливости в статье «Счастливые люди» (1865): «Особенно следил я за предметом, который, как мне кажется, я могу с некоторым правом считать своей специальностью – за нигилизмом»2 31 марта 1882 г., в начале очередной исторической эпохи, Страхов . подводит итоги уже сделанному: «Все это движение, которое наполняет собою последний период истории, либеральное, революционное, социалистическое, нигилистическое, – всегда имело в моих глазах только отрицательный характер, отрицая его, я отрицал отрицание»3 . <...> заметил, что европейский нигилизм был осмыслен через посредство русских литераторов: «Слово “нигилизм” вошло позднее в оборот через Тургенева как обозначение того воззрения, что действительно существует только сущее, доступное <...>