Абрам Дерман. Е.Н. Чириков
Оригинал здесь - http://www.russianresources.lt/archive/Cirikov/Cirikov_3.html
I
Начало литературной деятельности Евгения Николаевича Чирикова восходит ко второй
половине 80-х годов и протекло в более или менее глухой провинции. Оба эти момента
находят отражение в первоначальном творчестве Чирикова: оно почти целиком посвящено
изображению русского провинциального человека, и в психологии последнего мы без труда
обнаруживаем признаки определенной эпохи, осложняющие (по большей части подчеркивая и
усиливая их), так сказать, вневременные черты быта провинциального жителя. Гнетущая
реакция 80-х годов была сугубо тяжела и беспросветна в провинции, с ее почти полным
отсутствием умственных запросов или возможностей удовлетворения последних, с ее
беспорывностью и способностью сносить без протеста всякий ущерб, наносимый правам
человека и его личному достоинству, с грубыми и жестокими формами, в какие здесь
отливается несправедливость и неблагородство. С особенной наглядностью все темные
стороны провинциального быта проявляются на "интеллигенте", у которого в прошлом всетаки
есть какая-то, хотя и очень слабая, полоска более разумного, светлого и праведного
существования - студенческие годы, мечты юности и молодости, - для которого погружение в
тину провинциального прозябания является чем-то в роде измены прошлому, своей чистоте,
своему достоинству.
К этому провинциальному человеку (т. е. к нему преимущественно) Чириков подошел с
определенным мировоззрением, которое, разумеется, помогло ему разобраться в мглистой
толще провинциальной психологии и провинциального быта. Его писательские цели всегда
ясны, ибо он изображает не только из художнической потребности, но также и главным
образом из чисто публицистических побуждений: обличать зло. Он принадлежит к разряду п
и с а т е л е й - п о п у л я р и з а т о р о в, которые заботятся не столько о глубине и
законченности своих образов и которых в жизни привлекает не то, что ново и еще не
исследовано, но которые стремятся более или менее готовым жизненным обобщениям придать
наиболее наглядный и доступный характер. Вот почему Чириков особенно часто
останавливается в своих изображениях на фигурах и положениях известных, на мотивах
знакомых, на формулах, созданных до него. Его произведения ничего или почти ничего не
дадут для познания, но их популяризаторское значение - несомненно.
II
Из таких, хорошо знакомых, мотивов на первом месте, по уделяемому Чириковым
вниманию, надобно поставить мотив засасывающего и обезличивающего влияния провинции.
Очень редки произведения Чирикова, где не упоминалось бы о таком влиянии, а ряд рассказов
целиком посвящен изображению этого процесса ("Роман в клетке", "Фауст", "В лощине меж
гор", "Капитуляция", "Gaudeamus igitur" и т. д.). Схема повествования в них также обычно
повторяется: герои представлены с мыслями уже выветрившимися, с чувствами угасшими. В
редкие минуты они вспоминают о былых своих увлечениях и юношеских грезах, чаще всего
эти воспоминания им подсказывают со стороны, либо свежие пришельцы, либо (излюбленный
образ у Чирикова) женщина, в которой еще сохранились искры живого духа, увлеченная в
прошлом теми самыми мечтами своего возлюбленного, которые теперь он предал забвению
или даже осмеянию...
Чириков предпочитает изображению самого процесса угасания духа сопоставление двух
моментов: воспоминания о прошлом, до начала процесса, с настоящим, когда процесс уже
закончен. В прошлом "жизнь казалась такой большой, с беспредельными горизонтами,
окутанными манящим сизым туманом, такой интересной своим бесконечным разнообразием и
такой загадочной и непонятной; когда казалось, что самое важное и желанное впереди... когда
душа смутно тревожилась ожиданием какого-то счастья, быть может, счастья торжествующей
любви". Но жизнь не оправдала светлых надежд: "Горизонты кончаются лавкой в доме
противоположной стороны и обвеяны поэзией поваренной книги... Все живут изо дня в день,
скучают, сплетничают, говорят о квартирах и о местах, играют в карты, родят детей и
Стр.1