Николай Боков Пустырь Маме Ступи на сбитую в камень пыль, которую не сделать никогда мягкою влажною почвой. <...> Ты в начале пути, в середине ли, в конце, только под стопою всё будет камень. <...> Смотри внимательно, не споткнись о ржавые железные прутья, перенесенные людьми из другого места и позабытые ими. <...> Ты идешь, размахивая сумочкой, размахивая ею беспечно, словно гуляя по лугу, — помнишь ли, сколько цветов и трав по краю тропы, шедшей к овражку, в который спускаешься медленно, и медленно исчезает гребень леса, и вдруг — тишина и безветрие: гудение шмелей и пчёл, медовый запах цветения? <...> Произведения того ж е автора уж е публиковались в нашем журнале, а именно: повесть «Гора Солнца» под псевдонимом Дмитрий Эвус — «Грани » № 81, рассказы «Крест» и «Дверь» под инициалами Д. <...> Зубчатые края ранят взгляд, а впрочем, привычны; впереди цельные плиты — зародыш тюрьмы. <...> Ты сворачиваешь вслед за тропой, тут мусор, сдвигаемый бульдозером дальше •— в обрыв — каждое утро. <...> Давно ли он попросил у тебя сигарету, ты сказала — не куришь; забыв твое лицо, он вновь — в другой день •—• попросил сигарету. <...> Теперь в день получки ты покупаешь табак и даришь ему. <...> Два радостных дня в месяц, когда трудолюбивый сборщик, завидев тебя, спешит с дальнего конца свалки — над обрывом, где свежие пласты мусора сулят пропитанье, — спешит, чтобы улыбнуться тебе и взять подарок и вдруг — подарить крохотную бронзовую рысь (в прошлом году), красивый кусочек старинной кожи (в этом). <...> Когда его нет, ты близко подходишь к обрыву, — там внизу зловонная речка с желтыми пятнами пены над быстрым течением. <...> Сыновья, размётанные расчётливо по далям, по чужим городам, не увидят. <...> Шагнуть и затеряться среди выброшенного людьми, задохнуться под ветошью, принять в старое сердце острый скол стекла. <...> И тогда, думая ступить, поднимаешь глаза: смоченный слезами закат трепещет пожаром, и ты слышишь сказанное на краю земли в тьму и свет: что ты, что ты. <...> Ты отшатнешься от края, взмахнув <...>