И выхватив из рук расторопной горничной накаленные щипцы, хорошенькая "премьерша"
провинциальной драматической труппы принялась немилосердно палить густую белокурую челку. <...> Даша засуетилась, ища карандаш, а хорошенькая "премьерша", полуодетая, в нарядной нижней
юбочке и батистовой распашонке для грима, проводила по губам едкой палочкой кровавого кармина. <...> В уборной, как и во всех уборных провинциальных театров, пахло духами, клеем и папиросами. <...> Елена Александровна Танина, или просто "Кис-кис", как ее называли все окружающее за ее
"кошачий" характер, отлично сознавала неотразимую силу этих глаз и безбожно пользовалась ими. <...> - Талантливая! - без запинки ответил Горский, стойко выдерживая ее взгляд. <...> Горский, сидя верхом на стуле, курил и смотрел на нее. <...> Эти три вещи были, по его мнению, необходимыми для актрисы. <...> К тому
же Киска считалась самой "шикарной" между ними и выцарапала бы ему глаза за измену. <...> Когда он увидел эту новую дебютантку, с ее черными звездами, вместо глаз, и бархатнострастным голосом, врывающимся в самую душу, он невольно сравнивал ее с Киской и не в пользу
последней. <...> Но когда она появилась в первом акте пресловутой Зандой, заигранной всеми провинциальными
героинями, эффектная в красном облаке тюля, с чисто цыганскими глазами, Горский понял, что она и
красавица и талант на диво. <...> Поняла и провинциальная публика, проводившая новую актрису дружными
аплодисментами. <...> Дебютантка, высокая, немного полная девушка, прекрасно нагримированная, с темными, немного
мрачными глазами, была еще очень молода, несмотря на некоторую громоздкость фигуры. <...> Горский говорил ей что-то, стоя рядом у кулисы. <...> Начинается!" - мелькнула в ее головке, но овладев собой, она подошла к
дебютантке и спросила ее с любезной улыбкой:
- Что, боитесь? <...> Публика любила Танину за хорошенькое личико, за подкупающую веселость, за милое щебетанье
веселых и трогательно грустных ролей. <...> Теперь <...>
Кис-кис.pdf
Л.Чарская. Проблемы любви: Рассказы о женском сердце -- СПб.: П.П.Сойкин, 1903 -- 156с.
(изд 1-е.) -- (Приложение к журналу "Европейская жизнь и Россия".)
Scan, OCR, SpellCheck: Carina, 2009г
Кис-кис.
I.
- Через пять минут начало... Божественная, готовы?
- Ладно, проваливайте.
- Серьезно - начало.
- Ну, так и начинайте...
- Так вы же во втором явлении.
- Ну, во втором...
- Так, как же?
- А пойдите вы к черту! Даша, щипцы!
И выхватив из рук расторопной горничной накаленные щипцы, хорошенькая "премьерша"
провинциальной драматической труппы принялась немилосердно палить густую белокурую челку.
Елена Александровна, можно? - раздалось за дверью.
- Вы, Томилин? - встрепенулась она.
- Я.
- И я, Кузьмин, - прибавил другой голос.
- Ну, тогда нельзя!
- Да почему же, божественная?
- Надоели.
- А Томилину можно? - ехидничал тот же голос за дверью.
- Как всегда.
- Вот погодите-ка, я Максиньке насплетничаю.
- Можете! Даша, карандаш! Да где же карандаш, черт возьми!
Даша засуетилась, ища карандаш, а хорошенькая "премьерша", полуодетая, в нарядной нижней
юбочке и батистовой распашонке для грима, проводила по губам едкой палочкой кровавого кармина.
В уборной, как и во всех уборных провинциальных театров, пахло духами, клеем и папиросами.
Дешевенький ковер, превратившийся, за давностью времени, из голубого в зеленый, покрывал пол. В
углу приютился туалет, обитый кисеей, с разбросанными по ней голубыми бантами. На туалете стояло
овальное "собственное" зеркало, отражавшее хорошенькое и подвижное лицо хозяйки с лукавовзыскивающими
глазами.
Елена Александровна Танина, или просто "Кис-кис", как ее называли все окружающее за ее
"кошачий" характер, отлично сознавала неотразимую силу этих глаз и безбожно пользовалась ими. Но
сегодня ей было не до того. Сегодня чудесные глаза не играли...
Она злилась...
- Киска, можно? - послышался за дверью знакомый голос.
- Это ты? Входи, входи, голубчик, - говорила она, и в тоже время подправляла левую бровь,
подчерненная несколько больше правой.
- Кис-кис, ты еще не готова!
И молодой, очень красивый, благодаря эффектному гриму и блестящим глазам актера, с
развязностью близкого вошел в уборную.
- Максинька, милый!
Ловким, кошачьим движением она закинула ему руку на шею и, не стесняясь присутствия
горничной, прильнула к нему, глядя на него снизу вверх своими искусно подведенными глазами.
Стоя она была еще эффектнее. Маленькая, хрупкая и изящная, как дорогая статуэтка, она
походила больше на ребенка, нежели на тридцатилетнюю женщину, имевшую десятилетнего сына, гдето
далеко на руках родственников. Впрочем, она не скрывала ни ребенка, ни возраста - напротив
бравировала ими, сознавая свою силу и моложавость.
- О, какая же ты прелесть сегодня! - вырвалось у актера.
Стр.1