Л.Чарская
Повесть для юношества.
Мотылек
Неоконченная повесть
ГЛАВА I
Птичка выпорхнула из гнезда.
Мама перекрестила дрожащей рукой Шуру, и произнесла, глотая слезы:
-- Ну, с Богом, детка моя! Пиши почаще, нас, стариков, не забывай.
-- Помни одно: не делай ничего такого, что могло бы смутить твой покой... Нет ничего лучше, как
иметь чистую совесть и сознавать свою правоту, -- прибавил папа и также благословил и обнял Шуру.
Потом, резко отвернулся и что-то уж очень подозрительно долго сморкался, пристально глядя на паровоз.
Шура Струкова, дочь скромного уездного чиновника, шестнадцатилетняя девушка, со свежим
миловидным круглым лицом и ясными, искрящимися карими глазами, через силу улыбалась, сквозь
слезы.
Она была похожа на девочку в своем гимназическом коричневом платье, оставшемся еще от
прошлого года и теперь надетом ею в дорогу. Толстая длинная русая коса пускалась у неё ниже пояса,
оттягивая назад маленькую головку. А непокорные завитки мелких кудрей красиво обрамляли
привлекательное личико Шуры.
Только лишь нынешней весной Шура окончила гимназию и теперь ехала в Петроград поступать на
педагогические курсы.
Вся семья Струковых, не исключая и старой няни Матвеевны и Шуриного друга детства -- Евгения
Николаевича Вяземцева, пришли проводить девушку на вокзал.
-- Ты кошелек-то, кошелек береги, Шуринька, шутка ли сказать -- экую уйму деньжищ отец тебе
отвалил, а в пути-то, чуть зазеваешься, ан жулик-то тут как тут; сцапает живым манером да и был таков,-ворчливо,
по своему обыкновению, бубнила старая няня, вынянчившая не только Шуру, но и её мать,
худенькую, хрупкую, всегда чем-то озабоченную и встревоженную женщину.
-- Няня права, -- проговорил Иван Степанович Струков, -- береги хорошенько деньги, Шура,
помни: они даром не даются. Не от избытка, к тому же, поделился я ими с тобою, сама знаешь, а чтобы ты
имела возможность доехать до места с удобством и не смотреть в руки дяди...
Щура вспыхнула.
-- Ах, папочка, не беспокойтесь пожалуйста! Все будет хорошо -- вот увидите.
-- Каждое первое число по двадцати пяти рублей получать от меня будешь аккуратно: пятнадцать
дяде вноси за стол и комнату, а остальные на книги, учебники, на ремонт гардероба и так далее.
-- Я скоро перестану брать эти деньги, вот увидите, папочка, потому что обязательно уроки
постараюсь найти. Вит вам и легче будет, -- улыбаясь, говорила Шура.
-- Ладно уж... Лишнее это, как будто... Лучше учись хорошенько да лекции аккуратно посещай, -уже
несколько раздраженно проронил Иван Степанович и нервно покрутил седенькую бородку.
Неизгладимые следы долгой и упор ной житейской борьбы, забот и усидчивой работы лежали на
этом несколько суровом лице преждевременно состарившегося человека. И теперь Струкова неотступно
преследовала одна и та же мысль: хорошо ли он сделал, что сдался на просьбу остальных членов семьи, а
больше всего самой Шуры отпустить дочь, в сущности еще совсем ребенка, в далекую столицу. Правда,
там Шура будет жить не одна, а в доме его двоюродного брата, который всегда очень хорошо относился к
нему, насколько может хорошо относиться важный петроградский сановник к бедному провинциальному
родственнику.
Ведь только благодаря приглашению Сергея Васильевича Мальковского поселиться у них в доме,
Иван Степанович и рискнул отпустить свою Шуру в столицу на курсы.
Но, тем не менее, старик тревожился за дочь.
-- Экая досада, право, что ты не можешь ехать вместе с нею, Евгений, -- обратился он к высокому
студенту-электротехнику, находившемуся тут же в числе провожавших Шуру и оживленно о чем-то
переговарившемуся с нею, с её старшей сестрой -- Нютой, служившей машинисткой в Уездном
Присутствии, и с их братом, гимназистом Левой, живым темноглазым подростком.
-- Да, досадно... Ведь надо же было, как нарочно, расходиться маминому ревматизму... Пока
Стр.1