ПРОЗА И ПОЭЗИЯ Юрий ДОМБРОВСКИЙ * Медлительный еврей с печальными глазами Мне говорит о тайнах бытия. <...> Все библии изведав, Ведет он неуклонно речь свою, Как сделал из Молчалина змею В комедии премудрый Грибоедов. <...> Все спит кругом — никто не слышит бреда, Никто не слышит сказку про змею. <...> Ты знаешь жизнь мою: Мой скорбный путь и грустную победу. <...> Ты дал мне ум, велел мне плод отведать, Стать хилым и похожим на змею. <...> Спаси ж меня от бреда, А бурю я любую простою! <...> посвящаю Меня убить хотели эти суки, Но я принес с рабочего двора Два новых навостренных топора. <...> По всем законам лагерной науки, Пришел, врубил и сел на дровосек; Сижу, гляжу на них веселым волком: „Ну что, прошу, хоть прямо, хоть проселком. <...> — Домбровский, — говорят, — ты ж умный человек, Ты здесь один, а нас тут. <...> — Не принимают, сволочи, игры, Стоят поодаль, финками сверкая, И знают: это смерть сидит в дверях сарая — Высокая, безмолвная, худая, Сидит и молча держит топоры! <...> Он в ноги мне кидается, и тут, Мгновенно перескакивая через, Я топором валю скуластый череп И — поминайте, как его зовут! <...> Его столкнул, на дровосек сел снова: „Один дошел, теперь прошу второго! <...> Гляжу на вас, на тонких женщин ваших, На гениев в трактире, на трактир, На молчаливое седое зло, На мелкое добро грошовой сути, На то, как пьют, как заседают, крутят, И думаю: как мне не повезло! <...> Путь ложных солнц — совсем не легкий путь! <...> А мне уже неделю не заснуть: Заснешь — и вновь по снегу зашагаешь, Опять услышишь ветра сиплый вой, Скрип сапогов по снегу, рев конвоя: „Ложись"! — и над соседней головой Взметнется вдруг легчайшее сквозное, Мгновенное сиянье снеговое — Неуловимо тонкий острый свет: Шел человек — и человека нет! <...> Ты жил в тайге, ты спирт глушил без мер, 7 Служил Вождю и бил врагов народа. <...> Но как-то утром, сонно, не спеша, Не омрачась, не запирая двери, Берет он браунинг. <...> Милая душа, Как ты <...>