Не об овациях в дни премьер в Доме Кино. <...> У некоторых героев повести есть живые прообразы, но не очень близкие, и это, во всяком случае, не автобиография. <...> .И сказала Старшая Сестра Гаврошке: — Живи, как все живут. <...> — С твоей инфантильностью впору обращаться к невропатологу! — разозлилась Старшая Сестра. <...> Знали обычную женщину — Валю, Валентину, а о том, что в облике ее существуют два вечно спорящих, ни в чем друг с дружкой не согласных человека, конечно, можно было бы легко догадаться, если бы Валя сильно интересовала кого-нибудь, кроме собственного мужа — Юрки, сценариста средней руки. <...> Окончив в положенном возрасте сценарный факультет Института кинематографии, став, стало быть, кинодраматургом, она рубала, рубала, рубала халтуры — на телевидении, на радио, изредка на киностудиях и в театрах, не гнушалась и самыми мелкими журнальчиками, куда пристраивала свои рассказы. <...> Несколько раз ей подвезло — и солидные издательства выпустили сборники ее повестей, очень миленьких, очень облегченных и потому, должно быть, положительно оцененных прессой. <...> Валя ушла в другое: она жила тенью, отраженной жизнью своего мужа. <...> Валя поняла это отчетливо, когда вышла за него замуж, в двадцать два годочка. <...> Юрка был умен и как-то завидно разносторонен. <...> До института он окончил музыкальное училище по классу фортепьяно, знал немецкий и французский, сво9 бодно говорил и читал на этих мало похожих языках. <...> Валя, в детстве узнавшая от очень досадовавшей на это матери, что она почти урод и даже почему-то похожа на цыганенка, словно цыгане подменили ее хорошенькой, светловолосой и светлоглазой маме пухлую, круглолицую доченьку с кукольными глазками на черномазое, скуластое, худущее чудище, очень удивлялась, почему Юрка полюбил ее? <...> Мальчишки, окружавшие ее в школе, видимо, просто не умели отличать дурнушек от хорошеньких, а в киноинституте бытовали представления о миловидности, тоже не выключавшие Валю из списка. <...> Квартира — в столице нашей <...>