Зимой каждое воскресенье после раннего обеда выходили горожане погулять на главную улицу. <...> В барашковой шапочке, руки в муфте, глазки туды же, вся круглая, крепкая, как молодая репка. <...> Ходила, как все, — до монастырского моста и обратно к гостиному двору. <...> Народу на улице было много: чиновники с женами, купеческие барышни с подружками, приказчики и ученицы прогимназии. <...> Середина улицы была пуста — мужики в праздник не приезжали, а горожанам ехать некуда — и гонял вдоль улицы на беговых санках Головин сын Колька Мотохин, объезжая лохматого, густогривого жеребца. <...> Колька катал ухарем, расставив ноги, заломив шапку, в щегольском казанском тулупчике, выложенном по борту цветным сафьяном. <...> Жеребец тряс головой, щелкал подковами и бил снежными комьями в обе стороны. <...> Анюта, поджав губы и опустив глаза, проходила, не поворачивая головы. <...> В сумерки, когда на порозовевшем небе тонким карандашным рисунком очерчивались колокола в высокой прорези монастырской колокольни, гуляющие расходились по домам, . <...> Колька Мотохин, распустив возжи, шагом проезжал дымящегося жеребца и приветствовал знакомых, по-военному прикладывая к виску ладонь вывертом. <...> В воскресенье, на третьей неделе поста, когда Анюта только-что вышла на главную улицу, уже не в барашковой шапочке, а по постному положению — в темном платочке, колькина лошадь, испугавшись чего-то, понесла прямо во двор Головина дома, ударившись плечом о ворота. <...> Анюта, не поднимая головы, не прибавляя шага и ничего не спрашивая, повернула к своему дому, поднялась по лесенке в маленькую свою горенку, заперла дверь на крючок, опустила голову на комод и заплакала. <...> Каждый ледоход выгонял людей отстаивать старый городской мост, с деревянными ледорезами, расшатанными, как стариковские зубы. <...> 4 ГРАН И С двух берегов баграми и шестами толкали льдины, направляя их в средний широкий пролет. <...> Река, забытая в зиму, грязная, бурая, вся в заплатах, полыньях и промоинах, с осевшими на бок елочными <...>