ОЧЕРКИ СОВРЕМЕННОСТИ Сергей ЛАРИОНОВ Разбудите спящих i - Двери, - напоминали проводницы, - угля на вас не напасешься! <...> Когда мой друг возвратился с пустыми руками, я успел накрыть на стол. <...> Вспомнилась бедолажная рязанская жизнь, суетливый неустроенный быт в актерском общежитии на Первомайском проспекте - всего две улицы от нашего вагона, вспомнились репетиции, спектакли, бесконечное болтание в поездах, когда все путалось и после небольшой дремы нельзя было сообразить, в Москву едешь или из Москвы. <...> В мой первый приезд в Рязань был май, цвела сирень, улицы казались умытыми, уютными, я влюбился в них, в 16-731 241 их непохожесть на Замоскворечье, Таганку, Солянку, влюбился в Рязанский Кремль, в древние названия - Пронск, Спасск, Рнжск. <...> Словно и было не со мной, а с кем-то другим, кто на уроках вместо алгебры и тригонометрии читал книжки о театре и мечтал о режиссерском факультете. <...> Главреж накануне тактично подкорректировал все мои огрехи и теперь сидел дома перед телевизором и ждал, пока мы втроем не освободимся - его жена, моя и сам именинник, чтобы сесть в его трехкомнатной квартире на улице Дзержинского за стол, чокнуться и потрепаться обо всех насущных и назревающих проблемах. <...> Мой главреж вместо поддержки при начальстве раздолбал тюзовский репертуар - зачем, почему, какого черта? <...> Я гадал, пришло ли письмо от Веры Федоровны Пановой с новым названием. <...> Пьеса Пановой, опубликованная в центральном литературном журнале, мне нравилась. <...> Но Вера Федоровна была прозаиком, и частенько в необязательных подробных диалогах терялась основа - встреча двух бывших фронтовиков в ночном аэропорту, двух соединенных и разлученных войной людей, по-своему несчастных и одиноких. <...> - Вчера из Питера мне звонила Вера Федоровна, - объявлял он актерам, - я посоветовал ей кое-что сократить. <...> Главреж обходил первые ряды кресел, присаживался на минутку рядом со мной, шептал ничего не значащие слова, я кивал и начинал репетицию. <...> Худрук ТЮЗа <...>