Легенда гласит, что Сергей Дягилев, встретившись с этим двадцатилетним французским поэтом, дразня его, скажет: – Жан – удиви меня! <...> Тогда Париж сходил с ума от «Русских сезонов» Дягилева, значит, Кокто окажется здесь. <...> Бронислава Нижинская вспоминает: «Вацлава на репетициях постоянно окружали какие-то чужие люди – друзья Дягилева. <...> – Это же Париж… Он и мне советует немного подкрашивать губы и щеки, – засмеялся Вацлав. <...> В 1911-м году Жан Кокто создаст 54 афиши для «Призрака розы», запечатлев на них Нижинского и Карсавину. <...> Тамара Карсавина пишет: «Жан Кокто, enfant terrible (ужасный ребенок) наших репетиций, никогда не расставался с нами. <...> Но ничто не могло сдержать его веселья, и остроумные замечания так и сыпались с хорошо подвешенного языка… Я видела Кокто, сидящим неподвижно, одинединственный раз в жизни: «Расскажите мне сказку про Жар-птицу», – попросил он меня. <...> И все время, пока я ему рассказывала, он слушал внимательно, словно ребёнок». <...> Очень скоро Кокто становится одним из ближайших помощников и художественных советчиков Дягилева. <...> После премьеры кто-то из недовольных зрителей бросит фразу, которая приведёт создателей спектакля в восторг: «Если бы я знал, что это такая чушь, я бы привёл сюда детей». <...> Любовь к балетному театру у Кокто сохранится на всю жизнь. <...> Среди его самых значительных балетных работ – созданный вместе с Роланом Пети в 1946 году спектакль «Юноша и смерть». <...> Эта пантомимно- драматическая композиция и в наши дни не потеряла своей нервной притягательности. <...> Позволим себе смелость утверждать, не благодаря хореографическому дару Пети, в сороковые годы ещё только начинающему хореографу, а пронзительной драматургической основе, предложенной Кокто. <...> Интересно, что на афише премьерного спектакля Кокто значился не только как сценарист, указывалось, что «танцы, декорации и костюмы подсказаны хореографу Пети, декоратору Жоржу Вакевичу, художнику по костюмам Барбаре Каринска Жаном Кокто». <...> Более того <...>