Прочитать обязательно Достойно прочтения Можно читать Магия невозможного Кан А. Курёхин <...> Александр Кан дружил с Сергеем Курёхиным более двадцати лет. <...> Они все были в одной компании – Гребенщиков, Курёхин, Кан. <...> Шкипер – такое прозвище когда-то БГ дал автору этой книги. <...> Искусство – всегда исследование и смещение границ возможного и допустимого – и для эстетики, и для общества. <...> И Капитаны – Курёхин и Гребенщиков – как раз и открывали неведомые нам стороны музыки. <...> Гребенщиков показывал, какую музыку можно играть и слушать, какие песни петь. <...> «Так нельзя», – говорил разум и привычный музыкальный вкус, но это было так весело, так захватывающе, это было настоящее «веселое безумство», участниками которого становились все слушатели. <...> То, что творил Курёхин, было по советским меркам странно – а потому, на всякий случай, недопустимо. <...> Но странно это было и по меркам немалой части музыкантов, не говоря уже о широкой публике. <...> Противопоставлению «творец и толпа» уже больше пары тысячелетий, а Курёхин выходил на сцену и начинал превращать случайно собравшихся людей в единое целое. <...> В этой магии, возможно, таился соблазн, сбивший Курёхина в увлечение радикальными тоталитарными концепциями, подружившее его с лимоновскими нацболами и русским фашизмом. <...> Никто не узнает – весной 1996 года редкая и неизлечимая болезнь менее чем за два месяца унесла Курёхина. <...> Осталась лишь память, потому что никакие записи не дают полного представления о том, чем были шоу Курёхина, и Александр Кан тщательно записывает все, что помнит о Капитане, о его друзьях, о музыке тех лет и о ленинградском андерграунде почти сорокалетней давности. <...> Своим происхождением от цыган-барышников (торговцев лошадьми) и оброчных крестьян-офеней (тоже торговцы, но не одним товаром, а всякой всячиной, только пешие), он гордился не меньше, чем личной славой звезды романса. <...> Любил вспоминать и помнил многое: собственный дом деда в Петербурге, веселое детство, с игрушками <...>