Валерий Яковлевич Брюсов
Через пятнадцать лет
Рассказ нашего современника
I
Москве художественной и отчасти Москве светской известно было, что
Борис Петрович Корецкий, наш знаменитый архитектор, ежедневно, вот уже
десятый год, обедает у Анны Николаевны Нерягиной. Каждый день, около 7 часов
вечера, можно было видеть, как экипаж Корецкого направлялся к Пречистенке,
загибал в один из переулков, где еще сохранились старинные московские
домики, и останавливался у подъезда маленького особняка. Корецкий звонил у
подъезда и, когда дверь отпирала все та же степенная горничная, входил в дом
привычным движением, а кучер уезжал в ближайший трактир, чтобы вернуться за
барином около 11 часов вечера.
Анна Николаевна Нерягина была еще молода и красива. Но никакие злые
языки не могли сказать ничего предосудительного об ее отношениях с Корецким.
Так как это кое-кого интересовало, то пускались в ход все средства домашнего
сыска, вплоть до расспросов прислуги, - но приходилось увериться, что
Корецкий был частым посетителем дома, и ничего более.
Редко кто
присутствовал на обедах у Нерягиной, большею частью за столом не было
никого, кроме нее и Корецкого, но известно было, что никогда не позволял он
себе по отношению к Анне никакой вольности, чего-либо большего, чем
почтительный поцелуй руки. После обеда, если были в доме какие-либо
посетители, пили кофе в гостиной и беседовали, но чаще Корецкий читал Анне
вслух последний французский роман. Во всяком случае раньше полночи Корецкий
уже был в своем клубе, где вел большую игру, и окна особняка, где жила Анна,
темнели.
Молодежь больше ничего не знала о Корецком и Анне и только смеялась над
забавной, идеальной связью с отцветающей красавицей молодого, красивого и
богатого человека, которому ни одна женщина не отказала бы в своем внимании.
Но те, которым было под сорок и за сорок, могли бы рассказать немало
любопытного об том, как возникли эти странные отношения.
Анна Нерягина появилась в московском обществе пятнадцать лет тому
назад, когда она вышла замуж за состоятельного эксдипломата, будировавшего
правительство и потому покинувшего Петербург. С первых же шагов Анна
завоевала сердца всех мужчин своей красотой, своим умением блистать, смелой
оригинальностью своего обращения с людьми. Вокруг нее тотчас составился
широкий круг поклонников, которые твердили ей о ее красоте и о своей
безумной любви. Корецкий тогда только что кончил курс Академии, начинал свою
деятельность архитектора и был еще никому не известен. Он влюбился в Анну
сразу, по-юношески, но то была любовь
редкая в наши дни: та, которая
остается в душе на всю жизнь. Анна не оценила этого чувства и, кажется,
охотно смеялась над наивной страстью своего нового обожателя. Корецкий этого
не вынес и однажды, вернувшись из дому Нерягиных, где бывал часто, выстрелил
себе в грудь.
Поступок Корецкого Анну поразил. Она немедленно приехала к нему,
просила у него прощения, сказала, что его не любит и не может полюбить, но
предложила ему свою дружбу. Корецкий от
времени сделался у Нерягиных, в лучшем смысле слова, "другом дома" и
поверенным всех тайн Анны, даже тайн ее
своей раны выздоровел и с того
любви. По общему мнению, только
ловкости Корецкого обязана Анна тем, что ее муж в течение двух лет ничего не
подозревал о той благосклонности, с какой принимала она ухаживания некоторых
из своих поклонников. Молва же приписывала ей одного любовника за другим и
много говорила о каком-то основанном Анной обществе "гамадриад", где дамы
лучшего круга, вместе с основательницей
общества, предавались утонченному
разврату.
Около двух лет Корецкий играл близ Анны эту роль наперсника, пока не
свершилось неожиданной катастрофы. Анна
влюбилась в проезжего итальянца,
Стр.1