Валерий Яковлевич Брюсов. Рея Сильвия
Повесть из жизни VI века
I
Мария была дочерью Руфия, каллиграфа. Ей не было еще десяти лет, когда
17 декабря 546 года Рим был взят королем готов Тотилою. Великодушный
победитель приказал всю ночь трубить в букцины, чтобы римляне, узнав об
опасности, могли бежать из родного города. Тотила знал ярость своих воинов и
не хотел, чтобы все население древней столицы мира погибло под мечами готов.
Бежал и Руфий со своей женой Флоренцией и маленькой дочкой Марией. Беглецы
из Рима громадной толпой целую ночь шли по Аппиевой дороге; сотни людей в
изнеможении падали на пути. Все же большинству, в том числе и Руфию с
семьей, удалось добраться до Бовилл, где, однако, для очень многих не
нашлось приюта. Пришлось римлянам расположиться станом в поле. Позднее все
разбрелись в разные стороны, ища какого-нибудь пристанища. Некоторые пошли в
Кампанию, где их захватывали в плен господствовавшие там готы; другие
добрались до моря и даже получили возможность уехать в Сицилию; третьи
остались нищенствовать в окрестностях Бовилл или перебрались в Самний.
У Руфия был друг, живший около Корбия. К этому бедному человеку по
имени Анфимий, промышлявшему на маленьком клочке земли разведением свиней, и
повел свою семью Руфий. Анфимий принял беглецов и делил с ними свои скудные
запасы. Живя в жалкой хижине свинопаса, Руфий узнал о всех бедствиях,
постигших Рим. - Тотила одно время грозил срыть Вечный Город до основания и
обратить его в пастбище.
Потом
готский король смилостивился,
удовольствовался тем, что было сожжено несколько участков города и
разграблено все, что еще уцелело от алчности и ярости Алариха, Генсери-ха и
Рицимера. Весной 547 года Тотила покинул Рим, но увел с собою всех еще
оставшихся в нем жителей. В течение 40 дней столица мира стояла пустой: в
ней не было ни одного человека, и по улицам бродили только одичавшие
животные и дикие звери. Потом, несмело и понемногу,
римляне стали
возвращаться в свой город. А несколько дней спустя Рим был занят Велисарием
и опять присоединен к владениям Восточной империи.
Тогда вернулся в Рим и Руфий с семьей. Они разыскали на Ремурии свой
маленький дом, по незначительности его пощаженный грабителями. Почти .все
скудное имущество Руфиев оказалось цело, в том числе и библиотека с
драгоценными для каллиграфа свитками. Казалось, что можно было позабыть
пережитые бедствия, как тягостный сон, и продолжать прежнюю жизнь. Но очень
скоро выяснилось, что такие надежды обманчивы. Война далеко не кончилась.
Пришлось пережить новую осаду Рима Тотилою, когда опять жители сотнями
умирали от голода и от недостатка воды. После того, как готы сняли, наконец,
безуспешную осаду, Велисарий также покинул Рим, и город оказался под властью
алчного византийца Конона, от которого римляне так же убегали, как от врага.
Еще после готы вторично заняли Рим, воспользовавшись изменою стражи.
Впрочем, на этот раз Тотила не только не грабил города, но даже пытался
ввести в нем некоторый порядок и хотел восстановить разрушенные здания.
Наконец, после смерти Тотилы, Рим был взят Нарсесом. Это было в 552 году.
Как пережили Руфий эти бедственные шесть лет, трудно даже выяснить. В
годы войны и осад никому не было надобности в искусстве каллиграфа. Никто
более не заказывал Руфию списков с творений древних поэтов или отцов церкви.
Не было в городе таких властей, к
которым нужно было бы писать
каллиграфически разного рода прошения. Жителей в городе было мало, денег еще
меньше, а всего меньше съестных припасов. Приходилось добывать себе
пропитание всякой случайной работой, служа и готам, и византийцам, не
брезгуя порой и ремеслом каменщика при починке городских стен или носильщика
вьюков для войска. При всем том бывали не только дни, но целые недели, когда
всей семье случалось голодать. О вине нечего было и думать, и пить надо было
скверную воду из цистерн и из Тибра, так как водопроводы были разрушены
готами. Только потому и можно было
сносить такие лишения,
что им
подвергались все, без исключения. Потомки сенаторов и патрициев, дети
богатейших и знатнейших родов вымаливали на улицах кусок хлеба, как нищие.
Рустициана, дочь Симмаха и вдова Боэция, протягивала руку за подаянием.
Не удивительно, что в эти годы маленькая Мария была предоставлена себе
Стр.1