Александр Блок. Владимир Соловьев и наши дни
-----------------------------------------------------------------------Оригинал
находится на сайте: Библиотека "Вехи"
-----------------------------------------------------------------------(К
двадцатилетию со дня смерти)[1]
Со дня физической смерти Владимира Соловьёва прошло двадцать лет, то
есть промежуток времени совершенно ничтожный с исторической точки зрения.
Людям нашего поколения пришлось пережить этот промежуток времени в
сознательном возрасте.
В это время лицо мирового переворота успело
определиться в очень существенных чертах, - хотя далеко ещё не во всех. Во
всяком случае, глубина изменения в мире социальном, в мире духовном и в
мире физическом же такова, что она будет измеряться, вероятно, столетиями.
Значительность пережитого нами мгновения истории равняется значительности
промежутка времени в несколько столетий.
Вл. Соловьёв жил и занимал совершенно особое положение, играл роль,
смысл которой далеко ещё не вполне определён, в русском обществе второй
половины XIX века. В этом периоде зачиналась и подготовлялась эпоха,
наступившая непосредственно вслед за его кончиной; он скончался в июле 1900
года, то есть за несколько месяцев
до наступления нового века, который
сразу обнаружил своё лицо, новое и непохожее на лицо предыдущего века. Я
позволяю себе сегодня, чисто догматически, без всякого критического
анализа, в качестве свидетеля, не вовсе лишенного слуха и зрения и не
совсем косного, указать на то, что уже январь 1901 года стоял под знаком
совершенно иным, чем декабрь 1900 года, что самое начало столетия было
исполнено существенно новых знамении и предчувствий.
Вл. Соловьёву судила судьба в течение всей его жизни быть духовным
носителем и провозвестником тех событий, которым надлежало развернуться в
мире.
Рост размеров этих событий ныне каждый из нас, не лишившийся зрения,
может наблюдать почти ежедневно. Вместе с тем каждый из нас чувствует, что
конца этих событий ещё не видно, что предвидеть его невозможно, что
совершилась лишь какая-то часть их, - какая, большая или малая, мы не
знаем, но должны предполагать скорее, что свершилась часть меньшая, чем
предстоит.
Если Вл. Соловьёв был носителем и провозвестником будущего, а я думаю,
что он был таковым, и в этом заключается смысл той странной роли, которую
играл в русском и отчасти в европейском обществе, - то очевидно, что он был
одержим страшной тревогой, беспокойством, способным довести до безумия. Его
весьма бренная физическая оболочка была как бы приспособлена к этому;
весьма возможно, что человек вполне здоровый, трезвый и уравновешенный не
вынес бы этого постоянного стояния на ветру из открытого в будущее окна,
этих постоянных нарушений равновесия. Такой человек просто износился бы
слишком скоро, он занемог бы или сошёл бы с ума.
Наше время сравнивали с временем великой французской революции. Такое
сравнение напрашивается само собой, ибо в нём заключена правда, но не вся
правда. Чем дальше развертываются события, тем больше утверждаюсь я в
мысли, что такое сравнение недостаточно, - оно слишком осторожно, в
некоторых случаях даже трусливо. Всё отчётливее сквозят в нашем времени
черты не промежуточной эпохи, а новой эры, наше время напоминает не столько
рубеж XVIII и XIX века, сколько первые столетия нашей эры.
На рубеже XVIII и XIX века европейский мир кипел в котле переворотов,
конечно не только политических. Заново перестраивалось человеческое
общество, разбушевалась социальная стихия, мир раскололся на две части:
старые сословия умирали, отходили, уступали, новые - вступали в жизнь.
Первоисточником переворотов была Франция; эта самая немузыкальная в мире
страна весь мир наполнила звуками своей музыки. Эти звуки были грозны и
величественны, то били барабаны революционных наполеоновских армий - и
только. Такая музыка взрывает лишь поверхностные покровы человеческой души,
она освобождает социальную стихию, но она ещё не властна разбудить всю
человеческую душу, во всём её объеме. Человек с проснувшимся социальным
инстинктом - ещё не целый человек, он разбужен ещё не до конца, он ещё не
представляет из себя совершенного орудия борьбы: ибо в составе его души
Стр.1