Наигравшись, ребенок сел на берегу и стал вызывать из бездны моря своего товарища, краба, пока
голубая волна не выплеснула ребенку его товарища. <...> Он повернул к спящему ребенку невыразимое лицо свое,
бархатным басом кричал спящему: "Твое тихое счастье отливает серебром... <...> Серые очи -- две бездны, сидевшие в огромных глазницах,-- впились в успокоенную даль. <...> А к ожерелью был привешен знак неизменной Вечности. <...> Так говорил краб, разводя клешнями на солнечном припеке; со слезами на глазах умолял ребенка
быть осторожным, не слишком удаляться or серых камней. <...> Тонкая, изогнутая полоска серебра поднималась над волнами, и растянутые облачка засверкали,
как знакомые, серебряные нити на фоне бледно-голубого бархата. <...> Ребенок не вернулся к серым камням, но остался ночевать на черной скале. <...> Это впечатление усиливалось, когда ребенок смотрел
на сутулые плечи старика. <...> Головокружение -- коварная обитательница высот -вскружило им головы. <...> На пернатой шее ее сверкало ожерелье из разноцветных огоньков, а таинственный знак
неизменной Вечности раскачивался, привязанный к ожерелью. <...> На громадном черном утесе, вонзавшемся в небо, сутулый старик, весь протянутый к
небу, стоял, опершись на свой жезл. <...> Над зелеными волнами стали просвечивать атласные, тонко-розовые одежды морских красавиц,
которые то приближались к поверхности, то удалялись в глубину. <...> Но это не были одежды красавиц, а нежно-заревые блики. <...> Один лишь сутулый старик думал думу на крутом утесе. <...>
Глаза его -- две серые бездны, сидевшие в глубоких глазницах,-- казались совсем особенными. <...> Таинственный знак неизменной Вечности висел на старческой груди. <...> Безмирно-синее пространство, равнодушно смеясь над головами путешественников, провожало их
долгим взором. <...> Сел думать у низкого входа его, запахнувшись в плащ" Сутулые плечи старика были высоко
подняты. <...> Иногда колпачник вскрикивал от избытка негодования, как кошка, у которой <...>
Возврат.pdf
Андрей Белый
Возврат
(Повесть)
Белый Андрей. Старый Арбат: Повести.-- М.: Моск. рабочий, 1989.-- (Литературная летопись
Москвы).
OCR Бычков М. Н.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Серо-пепельное облако дымилось и сверкало своими нижними краями на горизонте.
Над ним небо казалось золотисто-зеленым, а под ним развернули желто-розовую ленту атласа, и
вот она линяла.
Ребенок играл на берегу, копая бархатный песочек перламутровой раковиной... Иногда он лукаво
смеялся. Хлопал в ладоши.
А в глазах его брызгали синие искорки.
Зыбкие, ускользающие волны рассыпались бурмидскими жемчугами.
Наигравшись, ребенок сел на берегу и стал вызывать из бездны моря своего товарища, краба, пока
голубая волна не выплеснула ребенку его товарища.
Краб был огромен и толст. Они стали возиться друг с Другом.
Ребенок хлопал в ладоши. Кидал в благодушного краба круглячками. А краб, изловчившись,
запускал свою толстую клешню в белокурую головку ребенка и таскал шалуна вдоль песчаного бережка.
Потом, навозившись друг с другом, они подали друг Другу свои конечности, и толстый краб ушел
в бездну моря.
А уж близился вечер... Пена сверкнула рубинами...
Окрестность замутилась бледно-синим туманом... Зазвякали высыпающие звезды...
Из-за утеса дважды полыхнула ядовитая вечерняя Молния.
Белый камень, похожий на человека, виднелся вдали на берегу: точно старик застыл, согбенный, и
думал думу.
Ребенок смеялся, щуря синие очи, посматривал на камень и говорил: "Знаю тебя... Ты
прикидываешься..."
Но белое очертание не двигалось. Ведь это был только камень.
И ребенок зевал... Поглядывая на береговое очертание, он шептал не без лукавости: "Приходи
скорее..."
Ребенок боялся молнии и туманов... Он ушел на груду камней.
Здесь он жил. Здесь ночевал. Отсюда он смеялся над туманами.
Прилетели черные, ночные кулички... Стали бегать вдоль берега, посвистывая: "Жди-и-и..." И под
эти звуки он заснул...
Серо-пепельное море отливало снежным серебром, как бы очищенным от скверны.
Низкое, волнистое облако понависло над морем, закрывая лунный серп.
Выползший краб шевелил усами и щелкал клешнями. Это он грелся на суше, поглядывая на
спящего хитрыми, ласковыми глазками.
Прошлое, давно забытое, вечное как мир, окутало даль сырыми пеленами... В море раздавалось
сладкое рыдание: это восторг перерос вселенную.
Низкое облачко, волнуясь и дымясь, заколебалось над морем и потом, разорвавшись от восторга,
понеслось куда-то вбок своими священными обрывками.
Там, где был камень, сидел старик. Он повернул к спящему ребенку невыразимое лицо свое,
бархатным басом кричал спящему: "Твое тихое счастье отливает серебром...
"Так хорошо... Так лучше всего..."
Стр.1