Андрей Белый
Лев Толстой и культура (1912)
Одни утверждают, что Лев Толстой- гениальный художник; по их мнению, проповедь его последних
десятилетий принесла одни только печальные плоды. А другие утверждают как раз обратное: в умении
жертвовать своим художественным гением во имя религиозной правды-всемирно-историческое значение
личности Льва Толстого. Личность же эта как будто всякий раз вырастала по мере того, как от личности
отказывался Лев Толстой. Те и другие, однако, признают кризис в середине его писательской
деятельности.Жила, действовала, творила одна половина души великого человека, и вот-ее нет: души
половина пропала. И последние десятилетия пишет, живет, действует другая половина души писателя.
Но душа-одна: печатью бездушия, мертвенности должна быть отмечена либо первая, либо вторая часть
жизни Толстого.
Так ли это?
Можно было бы много и долго спорить с поклонниками Толстого-художника, отрицающими величие
второй половины его жизни, но тут останавливаешься невольно: Толстой, создатель "Анны Карениной",
"Войны и мира", не сумел создать своей личной жизни с той же силой и непосредственной убедительнос
тью, с какой изваял он пред нами несуществующие жизни своих героев, о насколько более реальные для
коллективного сознания человечества, нежели жизнь любого подлинно существующего среднего
человека. Проклиная культуру, он остался в культуре; отрицая государство, не ушел из него-да и куда бы
мог он уйти. Все рассуждения его о реальной, трудовой жизни-рассужде ния о жизни несуществующей,
невозможной в рамках современной государственности. На одной чашке весов оказались Россия,
Англия, Франция и далее-Япония, Марокко, Индия, оказались все страны света, подчиненные
естественному развитию капитала, цивилизации, государственности; на другую чашку весов должен был
стать сам Лев Толстой. Земной шар, осужденный Толстым, даже не возмутился, слыша проклятия Льва
Толстого, обращенные к принципам его, земного шара, развития. Лев Толстой утверждал, что его
понятие о правде должно перевесить земляную косность рутины, покрывающую пять частей света.
"Попробуй перевесить земной шар",-как бы ему в ответ запротестовали все. И Толстой, отрицавший
собственность, остался при собственности; и Толстой, отрицавший условности цивилизации, оказался со
всех сторон стиснут ее условиями: оказался стиснут настолько, что та самая цивилизация, против
которой он восставал, его же использовала в своих целях: и слова его, словно забастовавшего против
всех, раздавалиь во всех пяти странах света, переданные... телеграфной проволокой; а то, в чем
проявилась забастовка Льва Толстого, мы увидели... на кинематогра фическом полотне: мы увидели его
бредущим за сохою; Лев Толстой хотел пострадать, но и страдание за свою правду не удалось Льву
Толстому; и в то время, когда за идеал иной государствен ности отправлялись во льды Нарымского края,
он, враг всякого государства, старого и нового, оставался перед лицом всего мира в Ясной Поляне, как
бы освещенный со всех пяти частей света лучами им отрицаемых прожекторов цивилизации. "Можешь
ты взвалить на плечи весь земной шар?"-спрашивали его европейцы, американцы, азиаты и австралий
цы. И смысл всех поучений, нравоучений, аллегорий и притч Толстого сводился к одному: "Могу"..."Попробуй",-отвечал
ему земной шар. Но Толстой оставался на месте: правда, он будто бы пробовал: на
Черноморском побережье возникли поселки толстовцев; наконец, в Канаду перебрались духоборы. Это
ли ответ, которого ждал от него весь мир?
Если бы это был ответ-это был бы жалкий ответ: лучше не отвечать, чем ответить толстовскими
поселками.
Но вот Толстой встал и пошел-из культуры, из государства-пошел в безвоздушное пространство, в какоето
новое, от нас скрытое измерение: так и не узнали мы линии его пути, и нам показалось, что Толстой
умер, тогда как просто исчез он из поля нашего зрения: пусть называют смертью уход Толстого: мы же
знаем, что смерть его-не смерть: воскресение. Действие его, по безумию дерзости, превосходит все то,
что вообще мы знаем доселе о дерзости: или антихрист он, или он новый герой. Встал, сказал: "Вот
сейчас перевешу я на весах правды Европу, Австралию, Азию, Африку и Америку: вы увидите у меня на
плечах земной шар". Наклонился, коснулся рукою земли-упал мертвый. Мы же знаем, что это не смерть.
Но какою же надо обладать нравственной силой, чтобы многие годы уметь воздержаться от давно
задуманного ухода из мира, чтобы пойти восьмидесятилетним старцем- через смерть. Всех нас застигнет
смерть незаметно: все мы или убегаем от смерти, или ищем ее тогда, когда еще не исполнились для нас
Стр.1