Андрей Белый
Фридрих Ницше [1]
Оригинал здесь: Библиотека "Вехи". <...> Не взрывом светлого восторга встречает их человечество, чтобы потом
погрузить во мрак небытия. <...> Не взрывом светлого восторга встретили Ницше современники; но учёный синклит одобрительно следил
за деятельностью юного профессора, чтобы потом отвернуться от гениального поэта и мудреца; и только
старик Яков Бургхардт благословил его деятельность; да снисходительно недоумевал замечательный
Дёйссен. <...> И вот он остался в пустоте, робея перед людьми. <...> И Кант, и Гёте, и Шопенгауэр, и Вагнер создали гениальные творения. <...> Это "что-то" и есть загадка, которую он предлагает
передовым фалангам европейской культуры. <...> Так: монгольская раса принадлежит к четвёртой расе; европейцы - представители пятой расы:
среди них здесь и там начинают появляться представители шестой, грядущей расы, одарённые
ясновидением. <...> Любая раса не может переступить ей отмежёванных границ в переживании и опознании
жизни. <...> Отдельные личности грядущей расы,
преждевременно рождённые в период господства обречённой на вырождение расы, - это дети,
заброшенные из будущего в царство стариков. <...> И нам, в свою очередь, терминология,
заученная назубок, как будто и доступна: произнося слова из их лексикона, мы приспособляем к новым
словам содержание нашей ветшающей души. <...> Нечто воистину небывалое для нашей эпохи
светит нам в базельском профессоре классической филологии. <...> Душа Ницше предугадала грядущую расу; вот почему она нового стиля; вовсе не выражается этот стиль
в изощрённых причёсках и декоративных панно нашего времени, этих красках заёмной молодости на
морщинистом теле человечества. <...> Разнообразие
сочетаний - если так определим мы индивидуализм Фридриха Ницше, мы ровно ничего не поймём. <...> Не произошёл ли
взрыв в хорошо известном сосуде, именуемом душой? <...> Ницше - изысканнейший стилист; но свои утончённые определения прилагает он к
столь <...>
Фридрих_Ницше.pdf
Андрей Белый
Фридрих Ницше [1]
Оригинал здесь: Библиотека "Вехи".
Разнообразно восхождение великих людей на горизонте человечества. Мерно и плавно поднимаются
одни к своему зениту. Им не приходится пить вино поздней славы, отравленной непризнанием -
ароматом увядающих роз. Не взрывом светлого восторга встречает их человечество, чтобы потом
погрузить во мрак небытия. Но, как мёд солнечных лучей, скопляется в душах их светлое величие; и
какое целебное вино отстаивают они в своих книгах: откроешь - страница обольёт светом: выпьешь - и
светлый хмель успокоенно убаюкает жизнь. Да! на свою судьбу жаловались и они, но как общи такие
жалобы!
Ведь к таким жалобам присоединится всякая душа, которая не до конца открыта себе подобным.
Как многолетний, устойчивый дуб, медленно вырастал Гёте. И только к пятидесяти годам созревала
"Критика" в упорном, как железо, сознании Иммануила Канта. Но чтобы лекции его не посещались,
чтобы заботы его не возбуждали интереса среди избранных умов своего времени, - такого периода не
существовало в деятельности кенигсбергского философа.
Как не похожа судьба его на судьбу Артура Шопенгауэра, который к двадцати годам измерил горизонты
своей мысли; оттого, быть может, и оборвал он громкую свою песнь песнью лебединой; потом она
медленно замирала и перешла в звуки... плаксивой флейты, которой утешал себя в старости мрачный
старик. Всю жизнь его замалчивали, обходили, не хотели печатать; наконец, признали озлобленного
старика, склонённого над воспоминаниями, потому что разве не сладким воспоминанием является
второй том "Мира как воли и представления", где блеск остроумия вперемежку с шипением на Гегеля и
упоминанием об увенчанном своём труде направлены на то, чтобы оправдать мысли, изложенные
двадцать лет назад? Я не говорю уже о "Воле в природе", неудачной попытке обосноваться на биологии.
Слава вскружила голову пессимистическому флейтисту: он позволял целовать у себя руки.
Так же вскружила слава голову Вагнера, когда он уселся на возвышении, напоминающем трон. Два
гениальных старика, одержимых манией.
Не то Ницше.
Не взрывом светлого восторга встретили Ницше современники; но учёный синклит одобрительно следил
за деятельностью юного профессора, чтобы потом отвернуться от гениального поэта и мудреца; и только
старик Яков Бургхардт благословил его деятельность; да снисходительно недоумевал замечательный
Дёйссен. Одиночество медленно и верно вокруг него замыкало объятья. Каждая новая книга отрезала от
Ницше небольшую горсть последователей. И вот он остался в пустоте, робея перед людьми.
Трогателен рассказ Дёйссена о том, с какой искательной робостью передал ему Ницше, одиноко
бедствующий в Швейцарии, своё "Jenseits", прося не сердиться. Или Ницше, вежливо выслушивающий
самоуверенную болтовню Ипполита Тэна (см. переписку Ницше с Тэном). Или Ницше, стыдливо
следующий за Гюйо в Биарицце, боясь к нему подойти. Или Ницше, после ряда замечательных
исследований, уже больной, снисходительно замеченный господином Брандесом!
Стр.1