В. Г. Белинский
Осада Троице-Сергиевской лавры, или Русские в 1608 году... Александра С***
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 5. Статьи, рецензии и заметки, апрель 1842 -- ноябрь 1843.
Редактор тома М. Я. Поляков. Подготовка текста В. Э. Бограда. Статья С. И. Машинского.
Примечания Г. Г. Елизаветиной.
М., "Художественная литература", 1979.
OCR Бычков М. Н.
ОСАДА ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВСКОЙ ЛАВРЫ, ИЛИ РУССКИЕ В 1608 ГОДУ. Исторический
роман XVII века. Три главы. Благотворительность, дума. Человек, дума. Александра С ***. СанктПетербург.
В тип. Константина Жернакова. 1843. В 12-ю д. л. 107 стр.
За бессмысленным заглавием этого "исторического романа XVII века" следует посвящение, из
которого узнаём мы, что сочинитель, "преданный сын", которого фамилия -- А. С -- н, посвящает
галиматью о XVII веке своим "достойным родителям", Павлу Петровичу и Матроне Ивановне, которых
фамилия -- Прот -- вы...1 Какая странная разница в фамилиях сына и обоих его родителей! Но не будем
останавливаться на этом... За посвящением следует "Воззвание к публике и рецензентам". Как
оригинально это слово -- воззвание! Совершенно в тоне и вкусе Кутейкина, известного лица в комедии
Фонвизина "Недоросль"! В "воззвании" остроумный сочинитель взывает, или гласит, что его роман -- не
роман, а только отрывки из романа, изданные им "для того, чтоб узнать мнение публики и
благонамеренных рецензентов -- заслуяшвает ли, по этим главам, весь роман быть напечатанным или
должно оставить его в портфеле?" Что касается до нас, то, при всей своей благонамеренности, мы
убеждены, во-первых, в том, что целого романа у "преданного сына" нет и не будет, а эти главы сочинены
им по случаю насущных потребностей настоящего дня; во-вторых, что и эти главы, для чести русской
словесности и русского книгопечатания, должны были бы остаться в портфеле или пойти на кухню для
разных домашних потребностей, а не появляться в свет, в котором и без того много разной галиматьи. За
"воззванием" следуют три отрывка, которые писаны двумя родами слога -- высоким, то есть напыщенным
до бессмыслицы, и низким, площадным и тривьяльным. Вот образчики того и другого. No 1-й, слог
надутый:
Случалось ли вам после отрадной ночи пить теплоту утреннего августовского солнца, когда роса
колеблется по веточкам и блещет различными цветами? И если случалось, то вы согласитесь, что эта
теплота упоительно-сладостна... воздух тогда -- поэзия и наслаждение. Сияние роскошного дня
возбуждает чувство признательности; кровь стремится к сердцу и удвояет жизнь; в то время бывает как-то
отрадно легко: тихий восторг оковывает душу. Мы ловим оттенки чувств и возносимся выше
вещественного мира..,
И так далее, и все так же хорошо. Или вот еще:
В огромном пространстве мироздания, на этом великолепном дне вселенной, усыпанном алмазными
огнями, с которыми любит играть мысль поэта (вероятно, преданного сына?).
No 2-й, слог площадной:
"Слышь ты, и впрямь так! не удастся поганым смердям пощетиться монастырским добром;
отгрянем их так, что и своих не узнают! Эк они больно разботвалисъ с коврижным царьком-то своим!
Думают, что вот мы-де нагрянем на монахов-то, так трусу и спразднуют,-- приходитетко! мы вас
встретим, собачьи дети! уж была не была,-- смерть, так смерть,-- один раз умирать-то! а кажись, как
появится под стенами, так вот выскочу, да и давай топором мозжить их безмозглые башки,-- хорохорясь
проговорил молодой детина лет 26-ти. -- Ну, что говорить с вахлаком-то, дедушка Фома!.."
И далее все в таком же вахлацком тоне и вкусе. Да здравствуют вахлацкие романы и вахлацкая
литература!
Стр.1