Неизвестный из Кенигсберга После Отечественной воды 1812 года русские недолго испытывали ненависть к французам. <...> Побежденный враг вызывал сострадание, судьба «маленького капрала», ставшего императором и потом потерявшего империю, вдохновляла поэтов-романтиков. <...> Жуковский пел о торжественном смотре, который делает Наполеон своим войскам, Лермонтов — об одиноком призраке императора, покинутом сподвижниками. <...> (Что интересно, и «Ночной смотр», и «Воздушный корабль» — вольные переводы сочинений австрийского поэта Иосифа Христиана фон Цедлица. <...> ) Те, кто уснули «под снегом холодным России, под знойным песком пирамид», уснули навсегда и не встанут на зов императора. <...> В 2006 году на территории современного Калининграда были обнаружены коллективные захоронения французских солдат императорской армии. <...> Часть наполеоновской армии после отступления нашла приют в Восточной Пруссии, но многие навсегда остались в Кенигсберге — не оправились от ран и обморожений, умерли от тифа, который свирепствовал в городе той зимой. <...> Вот что пишет о декабре 1812 года наполеоновский бригадный генерал и мемуарист, граф Филипп-Поль де Сегюр (1780—1873): «Скоро пришлось перенести унижение в Кенигсберге. <...> Народ сбегался по нашему пути, чтобы сосчитать наши раны, чтобы оценить по величине нашего несчастья то, на что можно еще возлагать надежды. <...> Первый, кого упоминает Сегюр, — граф Жан Амбруаз Бастиан де Ла Рибуазье (1759—1812) когда-то служил вместе с лейтенантом Бонапартом в артиллерийском полку, руководил французской артиллерией на протяжении всего похода в Россию. <...> Второй — барон Жан-Батист Эбле (1758—1812), главный начальник строительства и понтонов; под его руководством были наведены три моста при сражении на реке Березине, которые спасли жизни многих французов. <...> В могильных ямах лежали сотни скелетов, но лишь три из них были захоронены в деревянных гробах. <...> Можно было предположить, что останки, положенные в гробы, принадлежат офицерам <...>