БАРАТЫНСКИЙ (Боратынский), Евгений Абрамович [19.II (2.III)1800, с. Мара Кирсановского
у. Тамбовской губ.-- 29.VI(11.VII).1844, Неаполь; похоронен в Петербурге] -- поэт. С 1812 по 1816 г.
учился в Петербургском Пажеском корпусе. В 1819 г., приехав в Петербург, вступил в лейб-гвардии
егерский полк. Здесь он познакомился с А. А. Дельвигом, В. К. Кюхельбекером, Н. И. Гнедичем, Ф. Н.
Глинкой. В это время появляются в печати первые произведения Б. Он пишет дружеские послания ("К
Креницину", 1819; "Дельвигу", 1819; "К Кюхельбекеру", 1820), мадригалы, надписи, эпиграммы. Но
главное место в его раннем творчестве занимают элегии. "Первые произведения Баратынского были
элегии,-- писал позднее А. С. Пушкин,-- и в этом роде он первенствует" (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.-М.;
Л., 1937.-- Т. XIII.-- С. 34). Очень характерна для мироощущения и стилистических исканий
молодого поэта поэма "Пиры" (1820). В ней проявилось вольнолюбие Б., не случайно поэма была
опубликована с цензурными искажениями.
В нач. 1820 г. Б. был переведен в Нейшлотский полк, расквартированный в Финляндии, в которой
поэту довелось провести почти шесть лет. Попытки друзей Б. добиться его производства в офицеры
наталкивались на отказ царя. Действительной причиной этого отказа было недоброжелательное
отношение к молодому поэту, связанное с его неблагонадежными дружескими связями,
оппозиционными высказываниями, которые не раз доводилось от него слышать, и независимым,
вольнолюбивым характером его творчества.
Имя и произведения Б. быстро стали известны всей читающей России. Элегия
"Финляндия" (1820), другие стихотворения, посвященные краю, где проходили годы его службы, а
позднее поэма "Эда" (1826) закрепили за ним репутацию "певца Финляндии". Его произведения читались
и неизменно одобрялись в Вольном обществе любителей российской словесности.
Б. не стал декабристом, но и его захватил поток идей, которые получили наиболее прямое
воплощение в деятельности тайных обществ. "Всего милей свобода!" (Стихотворения. Поэмы.-- С. 312) -
- в этих словах звучит лейтмотив его раннего творчества. Его политическая оппозиционность особенно
отчетливо проявилась в элегии "Буря" (1825), в эпиграмме на А. А. Аракчеева ("Отчизны враг, слуга
царя", 1824 или 1825), а позднее -- в "Стансах" ("Судьбой наложенные цепи", 1828). Он сближается с
Рылеевым и Бестужевым, которых называет "милыми собратьями" (Стихотворения, поэмы, проза,
письма.-- С. 469) и просит взять на себя издание его сочинений. Издание это, однако, не состоялось, а
близость Б. с будущими декабристами сменилась охлаждением. Бестужев писал Пушкину, что "перестал
веровать" в талант Баратынского (Пушкин А. С.-- Т. XIII.-- С. 150). Это и неудивительно. Декабристы
ратовали за литературу, которая бы носила открыто агитационный характер и участвовала в переделке
жизни в духе их идеалов. Поэзия же Б. была поэзией раздумий над жизнью, художественным
исследованием человека и действительности.
В традиционной форме "унылой" элегии Б. сумел воплотить богатство и сложность,
противоречивость и многогранность эмоционального мира конкретного человека. В лучших элегиях Б.
мы видим не традиционное элегическое "я" с неизменными мотивами увядания, разочарования в жизни и
скорби по уходящей молодости, а индивидуальную личность, чувства которой объясняются
обстоятельствами ее жизни. Раскрывая изменчивость и противоречивость чувства, поэт использовал для
его воплощения в стихе новую, более широкую палитру художественных средств. В 1821 г. появилась
знаменитая элегия "Разуверение", на текст которой был написан романс М. И. Глинки, сделавший эти
стихи едва ли не самым известным и популярным произведением Б.
Существо творческих открытий Б., его умение с реалистической точностью и холодной
трезвостью анализировать движение чувств, психологические процессы, протекающие в душе человека,
воплотились в его элегии "Притворной нежности не требуй от меня" (1823), первоначально имевшей
заглавие "Признание". Судьба лирического героя "Признания" -- неповторимая в ее своеобразии. Но
складывается она под влиянием обстоятельств, будничных и реальных: "долгие годы разлуки", "бури
жизненные", влияние окружающей среды ("толпы"), подчиняющей человека своим "мнениям". При всей
неповторимости эта судьба несет в себе так много типического, общего для всех людей, что служит
обоснованием философского вывода, заключенного в последних строках стихотворения. "Баратынский -прелесть
и чудо. "Признание" -- совершенство",-- писал Пушкин (Полн. собр. соч.-- Т. XIII.-- С. 84).
Высокую оценку Пушкина заслужила и поэма "Эда", причем и здесь он обратил внимание на
попытку Б. изобразить человеческий характер в движении. Пушкин восхищался тем, как в "Эде"
"развита" женская любовь. Не "изображена", не "описана", а именно "развита". Б. рисует чувство в
динамике, пристально следит за тем, как каждое изменение в нем накладывает отпечаток на образ жизни
Эды, на ее внешний облик, на ее речь. То, что фоном действия явился не живописный юг, как это было у
Байрона и Пушкина, а скупые краски финского края, объясняется не только биографическими
причинами, но и стремлением создать произведение, по колориту и
тональности непохожее на южные поэмы. Установке на изображение "очень необыкновенного"
Стр.1