К.Баранцевичъ.
На мельницѣ
Оригинал здесь -- http://slovnik.narod.ru/old/barancevich/index.html
I.
Что это шумитъ, Алена? Колеса, что-ли?
- Какое тебѣ колеса, Господь съ тобой, Гаранюшка!
- Колеса, право колеса! Нешто мельница работаеть?
- Да не работаетъ она, Гаранюшка, ужъ четвертый день!
Полно, тебѣ! Померещилось, видно! Вонъ ты какой горячій!
- Шумитъ! Я тебѣ говорю - шумитъ! Вонъ и вода бѣжитъ вонъ, вонъ, такъ и дробится подъ
колесомъ, что жемчугъ разсыпается! А жемчугу-то, жемчугу сколько!
Больной Герасимъ вскочилъ съ кровати и, указывая на полъ рукой, бросился къ двери.
- Куда ты, куда ты! - крикнула жена, уцѣпившись за край рубахи, - Вася, Иванъ, помогите!
Дверь свѣтелки открылась и вошелъ здоровый, рослый мужчина, братъ Герасима - Иванъ.
- Ты что шумишь? Зачѣмъ всталъ? - спросилъ онъ брата.
Но тотъ, не слыша вопроса, тянулся къ двери, указывая на полъ.
- Вонъ, вонъ, бѣжитъ. Пѣна клубится! - говоритъ онъ.
- Мерещится ему, Иванъ! Тѣло-то какъ огнемъ пышетъ!
Иванъ молча взялъ брата за руку, отвелъ къ кровати и положилъ.
- Лежи! сказалъ онъ строго, - полно тебѣ!
Больной пристально посмотрѣлъ ему въ лицо.
- Иванъ! - произнесъ онъ тихо.
- Узналъ?.. Слава тебѣ Господи! - заговорилъ братъ, кладя свою большую, тяжелую руку
больному на плечо.
Лицо того все болѣе и болѣе прояснялось.Щеки поблѣднѣли, опали, глаза сдѣлались кроткими,
спокойными и жалостливо смотрѣли на брата.
- Узналъ, да! - прошепталъ больной, - ты Иванъ, а вонъ жена... Алена... горница моя... да, узнаю
все!...Шубу... шубу дай!...
- На что тебѣ шуба?
- Прикрой, холодно... При-к-к-к-ро-о-ой, бр-р-р-атъ!..
Его начала трясти лихорадка. Онъ съежился, поводилъ худыми, острыми плечами, подкорчивалъ
ноги. Онъ никакъ не могъ согрѣться, и все тянулъ шубу - до самой головы.
- Поди-ко, Алена, завари ему теплаго чего, малины, что-ли! - сказалъ Иванъ, -можетъ согрѣется!
Елена Тимофеевна вышла изъ горницы.
Въ незапертую дверь заглянула курчавая голова мальчика и скрылась, потомъ опять заглянула.
Мальчику и хотѣлось подойти къ отцу и боязно было, - до того измѣнила болѣзнь Герасима, сдѣлала его
такимъ худымъ, костлявымъ, страшнымъ!
Ознобъ прошелъ. Больной легко перевелъ духъ, вытянулся, точно послѣ тяжелой работы.
- Полегчало? - спросилъ, наклоняясь, Иванъ.
- Ништо! - тихо отвѣчалъ больной, - руки, ноги болятъ... Изломало!...
Въ дверяхъ показалась Елена Тимофеевна съ чайникомъ.
- Не надо! - махнулъ ей рукой Иванъ.
II.
Герасимъ простудился ранней весною на этой же мельницѣ, провалившись по поясъ въ плотину,
покрытую рыхлымъ талымъ льдомъ. Ему-бы, придя домой, снять мокрое платье, обсушиться,
обогрѣться, а онъ подумалъ: что за глупости, чего привередничать! да пошелъ ходить по мельницѣ-то
Стр.1