Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное агентство по образованию
Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
Кафедра всеобщей истории
Лаборатория африканистики и востоковедения
Африканистика и востоковедение
в Ярославском государственном университете
имени П.Г. Демидова
Сборник материалов
Всероссийской научной конференции,
посвященной десятилетию
Лаборатории африканистики и востоковедения
(1996 – 2006)
17 января 2007 года
Ярославль 2006
Стр.1
Африканистика и востоковедение
УДК 930:061.2/.3
ББК Т3(6)я43
А 94
Рекомендовано
Редакционно-издательским советом университета
в качестве научного издания. План 2006 года
Африканистика и востоковедение в Ярославском государственном
университете имени П.Г. Демидова: Сборник
материалов Всероссийской научной конференции, посвященной
десятилетию Лаборатории африканистики и востоковедения
(1996 – 2006) / под ред. Т.М. Гавристовой ; Яросл. гос.
ун-т. – Ярославль: ЯрГУ, 2006. – 116 с.
ISBN 5-8397-0511-Х (978-5-8397-0511-1)
В сборник включены тексты докладов и сообщений участников
Всероссийской научной конференции, посвященной десятилетию
Лаборатории африканистики и востоковедения кафедры
всеобщей истории Ярославского государственного университета
Материалы
конференции публикуются в авторской редакции.
Издание осуществляется
при финансовой поддержке исторического факультета
Ярославского государственного университета
им. П.Г. Демидова
УДК 930:061.2/.3
ББК Т3(6)я43
ISBN 5-8397-0511-Х (978-5-8397-0511-1)
© Ярославский
государственный
университет, 2006
2
Стр.2
А.С. Ходнев
ВОСТОКОВЕДЕНИЕ
А.С. Ходнев
Дискурсивные практики
и восприятие ислама
в Западной Европе и России в XIX веке
без преувеличения большое событие: вышел из печати, после
анонса, а затем долгого ожидания с начала 1990-х годов1
ском переводе «Ориентализм»2
в 1978 году серьезно пошатнул авторитет
В 2006 году в российском гуманитарном знании произошло
, в русСаида,
вокруг которой идут вот уже около тридцати лет серьезные
научные и иные дискуссии3
изданием своей книги4
, нашумевшая книга Эдварда В.
. Э.В. Саид первым американским
всей западной науки о Востоке и его истории. Э.В. Саид обосновал
концепцию критики колониальной политики, основанную на
некоторых положениях постмодернизма (М.Фуко). Саид доказывал
в своей работе, что колониальная власть нуждалась в особых
способах репрезентации, и поэтому она использовала в XIX –
XX вв. «ориентализм»: западный дискурс о Востоке. Востоковед1
Сведения о подготовке русского перевода книги появились в 1995
году. См.: Саид Э. Ориентализм. Послесловие к изданию 1995.
// Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № 4. С. 33.
2 Саид Э.В. Ориентализм. Санкт-Петербург: Русский Мир, 2006. 637 с.
3 Споры вокруг «ориентализма» так далеко удалились от научных
дискуссий, что Э. Саиду приписывали содействие в радикализации исламистских
движений и исламского фундаментализма, намекая на то, что
первая публикация его книги почти совпала по времени с Исламской революцией
в Иране 1979 года. Саид Э. Ориентализм. Послесловие к изданию
1995. // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № 4. С. 34).
4 Said E. W. Orientalism. N.Y.: Vintage Books, 1978.
3
Стр.3
Африканистика и востоковедение
ная наука на службе колониальной власти, по мнению весьма даровитого
интеллектуала-памфлетиста, создавала лишь искаженные
образы, далекие от реальной действительности и нареченные
им «ориентализмом». Последнему термину, с легкой руки Э.
Саида, была уготована примечательная судьба – им стали обозначать
все вольные и невольные фальсификации представлений
и знаний о Востоке. Остается открытым вопрос, что собой представляла
российская востоковедная наука в XIX-XX вв., и имеет
ли она те же цели и корни, что и западный «ориентализм»?
Как бы мы не относились к исследованиям Э. Саида, следует
признать, что изучение дискурсивных практик представляет собой
не просто некую игру интеллекта. Дискурсивные практики
особенно в области такой важной проблемы как история ислама,
образы ислама, возникавшие в представлениях западной элиты,
оказывали влияние на процессы принятия политических и иных
решений, влиявших на судьбы целых народов. Дискурсивные
практики составляли важную часть контекста. Изучение поведения
государств в условиях международных кризисов привело
многих исследователей к заключению, что не существует свободных
от контекста поступков политической элиты, на мнение
которой обычно опираются главы государств, принимающие решения.
Известный публицист и главный редактор журнала «Россия
в глобальной политике» Ф. Лукьянов, один из немногих, кто
поставил под сомнение какое-либо влияние идеологии на внешнюю
политику: «Главное заключается в следующем: внешнеполитическая
практика в значительной степени не является прямой
производной от интеллектуального климата, сложившегося в обществе
и элите»5
. Правда, это вывод сделан относительно противоречий
российской политики начала XXI века, и он не исключает
опосредованного влияния контекста на принятие решений.
Следует признать, что помимо базовых систем и структур
международных отношений, влияющих на действия государств в
международной политике, обычно, упоминается много причин,
факторов, "переменных" и "постоянных величин". Все это и вхо5
Лукьянов Ф. Внешняя политика России: Технократы против идеологии
// Неприкосновенный запас. 2005. № 5 (43).
4
Стр.4
А.С. Ходнев
дит в понятие контекста международной политики. Согласно выводам
канадского исследователя Г. Гоэрца, существует достаточно
сильная степень зависимости между государством и средой
вокруг него – контекстом6
, важной частью которого в свою очередь
является история (дискурс).
Одно из ярких определений, что представляет собой дискурс,
. Следовательно, дискурс ислама в западной или российской
интеллектуальной среде должен был стать проявлением, прежде
всего, интереса/отсутствия интереса к самому предмету и к Востоку
в целом, а также политикой/отсутствием политики в отношении
исламских регионов. Наиболее влиятельными, на наш
взгляд, в XIX веке были представления об исламе формировавшиеся
в Германии, где была создана мощная философская традиция,
воздействовавшая на всю интеллектуальную жизнь Европы,
а также в России, соприкасавшейся непосредственно с миром ислама
и, отчасти, представлявшей собой для европейцев часть самого
Востока, а следовательно того Иного/Другого, изображения
которого часто на западе отождествляли с Востоком.
Считается, что немецкий философский дискурс XIX – начала
дал М. Фуко в предисловии к своей книге: "Мне бы хотелось,
чтобы книга не сводила собственный статус к статусу текста – с
этим прекрасно справится педагогика или критика, – но чтобы ей
хватило нахальства объявить себя дискурсом, иначе говоря, одновременно
сражением и оружием, стратегией и ударом, борьбой
и трофеем или боевой раной, стечением обстоятельств и отголоском
минувшего, случайной встречей и повторяющейся картиной"7
XX
века почти полностью игнорировал ислам. Духовные поиски
немецких ученых на Востоке к тому же были связаны, в основном,
с Индией. Книга Фридриха Шлегеля "Язык и мудрость индийцев",
вышедшая в 1808 году, лекции Гегеля о религии, публиковавшиеся
с 1829, а также записки Карла Маркса о Британской
Индии, являлись главными вехами немецкого философского ин6
Goertz G. Contexts of International Politics. N.Y.: Cambridge univ. Press,
1994. P.1-3.
7 Фуко М. История Безумия в классическую эпоху. Санкт-Петербург,
1997. С. 22.
5
Стр.5