"Эпоха", No 8, 1864
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/epokha/1864/Grigor.htm
АПОЛЛОНЪ АЛЕКСАНДРОВИЧЪ ГРИГОРЬЕВЪ.
______
Мертвый въ гробѣ мирно спи,
Жизнью пользуйся живущiй!
Въ пятницу 25-го сентября умеръ нашъ другъ и сотрудникъ Аполлонъ Александровичъ
Григорьевъ(1).
Потеря его для насъ велика и незамѣнима. Многое еще не досказано имъ; многое, высказанное
мимоходомъ, не получило достодолжнаго развитiя.
Чтобы понять и вѣрно оцѣнить жизнь и литературную дѣятельность Григорьева, надо уяснить
себѣ его основныя воззрѣнiя, или, вѣрнѣе и лучше, вѣрованiя. Мнѣ кажется я не ошибусь, если скажу, что
основой его личности была полная, безъ поворота, в
ра въ жизнь и в ра въ искусство, какъ въ одно изъ
главнѣйшихъ выраженiй жизни. Вѣра въ жизнь во всѣхъ ея проявленiяхъ; въ жизнь безустанно
развивающуюся, по своимъ основнымъ извѣчнымъ законамъ; въ жизнь, которую нельзя затиснуть въ
рамку никакой -- какъ-бы умна она ни была -- теорiи; въ вѣчно юную и любящую, постоянно
обманывающую строгiя, но сухiя выкладки ума, -- въ то, что покойный называлъ иронiей жизни.
И такъ, не предписывать законы ей надо, а съ любовью изучать ихъ; не учить, но поучаться. Не съ
легкой насмѣшливостью, а съ благоговѣнiемъ надо приступать къ этому изученiю. Тутъ дѣло въ томъ,
чтобы понять, вѣрно оцѣнить данное явленiе; оцѣнить жизненное-ли оно, коренное явленiе, или наносное,
механическое; изучить исторiю его развитiя; по мѣрѣ силъ, постигнуть основные законы этого развитiя;
но законы эти не ставить мѣркой другимъ подобнымъ явленiямъ, не считать ихъ безусловносправедливыми;
жизнь не справляется о нашихъ выводахъ; жизнь творитъ. И потому-то всякое
проявленiе жизни нужно судить, по вѣщему слову пѣвца Полка Игорева, "по былинамъ сего времени, а не
позамышленiю Бояню".
Какъ легко и удобно объясняется жизнь по мѣркѣ извѣстной теорiи и какъ трудно изучать ее,
открывать ея собственные сокровенные законы! Легко объяснять исторiю человѣчества простыми
случайностями, механическимъ сцѣпленiемъ обстоятельствъ, особенно глупостiю и неразвитостiю
предковъ; но не легко разгадать законы ея развитiя, -- тò какъ постепенно раскрывались они. Какъ легко,
во время òно, объяснялась, напримѣръ, исторiя земнаго шара! Геологическiй переворотъ, вслѣдствiе
чисто-механическихъ причинъ, -- и начинается новый перiодъ. Неизмѣримо труднѣе понять
органическую связь двухъ перiодовъ, разъяснить, что послѣдующiй есть высшая степень развитiя
предъидущаго!
Механическое, разсудочное объясненiе обыкновенно удовлетворяетъ многихъ, преимущественно
скудно -- одаренныхъ жизненными силами и скудныхъ мышленiемъ; ктому-же льститъ амбицiи: "какъ это
они такъ цѣлые вѣка бьются, а я такъ скоро все это взялъ да и понялъ."Мѣщанство было всегда не только
закоренѣлымъ врагомъ, но и исказителемъ науки. Но не такой человѣкъ былъ Аполлонъ Григорьевъ,
чтобы успокоиться подобными объясненiями. Онъ не удовлетворялся поверхностнымъ знанiемъ; онъ не
могъ, въ угоду теорiи, не замѣчать жизненнаго явленiя, когда оно тутъ, передъ глазами, громко кричащее
о своемъ существованiи. Ему требовалось изучить его, опредѣлить точно, безъ всякой предвзятой идеи.
Не отъ предмета, не отъ частнаго явленiя шла его мысль, а къ предмету, къ изученiю частнаго явленiя.
Чтобы вполнѣ и достодолжно оцѣнить критическую дѣятельность покойнаго нужно также
показать, какъ зародились въ немъ его воззрѣнiя, какой источникъ оживилъ его мысль.
Бываютъ времена, когда жизнь громко заявляетъ свои требованiя; когда прежнiя спокойныя,
отшлифованныя и отполированныя, воззрѣнiя не удовлетворяютъ людей; когда чувствуется потребность
новаго, живаго слова; когда условныя понятiя тяготятъ; когда хочется жить не однимъ разсудкомъ, а
всѣмъ существомъ, т. е. жить взаправду; когда хочется постигнуть тайну жизни не сухимъ логическимъ
путемъ, а всѣмъ душевнымъ и сердечнымъ строемъ; когда мысль и слово становятся живыми,
поэтическими, одухотворенными.
Такова была великая эпоха, выразителемъ стремленiй которой былъ великiй учитель людей
ѣ
ѣ
Стр.1