Аркадий Аверченко
Кубарем по заграницам
Аверченко Аркадий Тимофеевич. Рассказы. Сост. П.Горелов. --М.: Молодая гвардия, 1990
Ocr Longsoft http://ocr.krossw.ru, сентябрь 2006
Тоска по родине
Развороченный муравейник
Русское искусство
Русские в Византии
Трагедия русского писателя
Тоска по родине
Гнилая константинопольская погода. С неба падают редкие капли скудного дождя, будто кто-то
сверху брызгает облысевшим кропилом. Над крышей что-то взвизгивает и ревет: очевидно, это черти
украли христианскую душу и никак не могут ее поделить.
Но в ночлежке, где на нарах сгрудились несколько русских, -- тепло. Даже душно. Не спится.
Идет тихий разговор, часто прерываемый длинной ленивой зевотой.
-- Сволочи эти большевики! Какого черта, из-за них я должен болтаться тут в турецкой
ночлежке?! Кто я есть! Я есть русский человек! Значит, я должен жить в России.
-- Это ты верно. Ежели ты, скажем, скрипка, ты должен жить в скрипичном футляре. А эти скоты
засунули скрипку во флейточный футляр! Рази можно!
-- Почему теперь -- рождество христово -- и дождь. Как так возможно? Я, может быть, об эту
пору не переношу дождя. Мне снег нужен...
-- Хороши снега у нас в Москве! Нормальные. Полозья скрипят, бубенцы на ванькиных клячах
звенят. Вот жилось! Я раз это от Курского вокзала в Газетный переулок ездил -- два пальца отморозил.
Вот это была жизнь! Не жизнь, а масленица.
-- А мы тоже раз с компанией в Петровский парк ездили, а они возьми для смеху и столкни меня
в снег! А сами деру. Эх, жилось!!
-- Ну и что же?
-- Насчет чего?
-- Да вот, в снегу-то? Ведь не до сих пор ты там лежишь?
-- Зачем до сих пор? И часу не прошло -- пьяные купцы подобрали. Воспаление легких было.
-- Чего же ты теперь радуешься, дурак?
-- Как же мне не радоваться, если я тогда полтора месяца у себя на Малой Кисловке пролежал.
Лежу в чистенькой постельке, доктор каждый день, а в окно -- рябина в снегу, а на снеге голубые
бриллиантики от солнышка горят. Тепло, в печке дрова гудят, а передо мной -- яички всмятку и котлетка,
только что изжаренная. И все кругом говорят: "Ах, мы, Семен Николаевич, так об вас беспокоились, так
беспокоились!.." А теперь кто разве будет беспокоиться? Черта с два!
-- Да, мы, русские, больше к русскому привыкши. Какая тут в Константинополишке была пасха?
Греческая мизерия! А там, -- как колокола зальются, забухают, залепечут, -- век бы слушал! Хорошие
времена...
-- У меня во время светлой заутрени, помню, какой-то хлюст портмоне из кармана выдернул.
Тогда, я помню, поймал его за руку да так похристосовался, что он у меня волчком завертелся, а теперь
бы...
-- Чего теперь бы?
-- А теперь бы я все карманы ему сам растопырил: бери, тащи, мил человек, -- только бы мне еще
полчасика у Василия Блаженного со свечкой постоять, колоколов послушать.
-- А я смотрю так: вот я однажды там, в Москве, в участок по пьяному делу товарища по
Кузнецкому на своей единоутробной спине возил, -- так что же вы думаете? Дал мне околоточный два
раза по шее, дураком назвал и в какую ни на есть комнату посадил. Действительно, в те времена дураком
я был, потому что обидно мне сделалось, и даже плакал. А теперь бы...
Стр.1