Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ.
Роман в трех частях М. В. Авдеева.
С.-Петербург. 1869
Оригинал здесь: Критика и публицистика (1868-1883 гг).
Время, которое предпринял г. Авдеев изобразить в своем романе, бесспорно представляет одну из
интереснейших страниц в истории нашей общественности. Это -- всем памятное время упразднения
крепостного права, время литературного и общественною движения, время оживления русской мысли,
время всяческих заявлений и надежд. Трудно выбрать момент более драматический и животрепещущий,
и с этой стороны нам, конечно, приходится только отдать полную справедливость похвальной чуткости
почтенного автора. Вспомним, что крестьянская реформа есть исходный пункт всех последующих
явлений русской жизни и что ею одной объясняется, например, та рознь, та нравственная и умственная
смута, которая вслед за тем возникла и утвердилась в нашем обществе.
Нам скажут, быть может, что крестьянская реформа -- явление слишком к нам близкое, что оно
чересчур живо затронуло лично каждого из нас, чтобы можно было в настоящую минуту отнестись к
нему совершенно свободно. Повествователь-очевидец, скажут нам, едва ли сумеет воздержаться от
употребления неумеренных и густых красок для рисовки того или другого явления, уже по тому одному,
что он сам был участником во всех перипетиях драмы, сам принадлежал к той или другой из
действующих партий, сам страдал, ненавидел, любил. Но, как ни справедливо это замечание
теоретически, мы, русские, можем принять его лишь с значительными ограничениями. Соглашаясь
безусловно, что настоящая наша современность есть нечто иное, как логический и необходимый продукт
современности 1861 года, мы тем не менее были бы очень близоруки, если б пропустили без внимания,
что между тою и другою уже легла очень резкая черта, которая круто заканчивает едва начатое и
начинает вновь едва законченное. Благодаря этой черте, результаты 1861 года настолько выяснились, что
мы можем оглянуться назад без волнения, и беспристрастная оценка побуждений, руководивших
участвовавшими сторонами, делается доступною даже для тех из нас, которые были в самом центре
недавней лихорадочной деятельности.
Движение, которое вызвано было крестьянской реформой, было одним из тех внезапных и
решительных движений, которые сразу обнаруживают правоспособность или неправоспособность
страны. Мы не можем сказать, чтоб реформа быта встречена нами равнодушно; напротив того, она
вызвала скорее всеобщее и повсюдное ликование; но глаз опытного наблюдателя даже в первые минуты
ликования мог заметить, что в этой внезапной восторженности есть что-то непрочное и случайное.
Прежде всего поражало, что область восторженности ограничивалась исключительно крестьянскою
реформой, не захватывая никаких других явлений жизни, не допуская никаких дальнейших развитий и
выводов. Во-вторых, казалось странным, что общество и непосредственно вслед за освобождением, да и
в последующее время, всецело предалось гимнам и песнопениям, как бы забыв совершенно, что реформа
затрогивала очень много таких интересов, устройство которых требовало совсем не песнопений, а
спокойной работы мысли, а пожалуй, и способности анализировать, возражать и вообще отстаивать свое
мнение. В-третьих, еще более странным казалось, что вчерашние несомненные противники реформы
сегодня уже находятся в рядах ее ревностных защитников. В-четвертых, сравнивался вчерашний застой с
сегодняшним движением, и отсутстсие посредствующего звена между тем и другим не могло не
наводить на сомнения. В общем же результате движение представлялось смутою, тою нравственною и
умственною смутою, которая временно вводит людей в заблуждение насчет самих себя, насчет их
собственных надежд и стремлений, которая соединяет в один лагерь личности, ни в чем между собой не
согласные, которая поселяет рознь и вражду между единомышленниками, которая богата грядущими
обличениями, клеветами, изменами и отступничествами.
Чтобы дать понять, до какой степени подобные минуты в жизни обществ бывают богаты всякого
рода противоречиями, мы считаем нелишним указать здесь на недавний драму-роман Жорж Санда
"Кадио". Действие этого замечательного произведения происходит в Вандее во время известного
междоусобия (1792--1795 г.). На сцене с одной стороны полные энтузиазма республиканцы, с другой -не
менее горячие монархисты; посреди сцены -- так называемые эклектики, люди практики, умеющие
ловить рыбу в мутной воде. Но глубоко ошибется тот, который, имея дело, например, с республиканцем,
Стр.1