Михаил Арцыбашев
Бог
---------------------------------------------------------------------------Собрание
сочинений в четырех томах. Т. 2. М.:Терра, 1994.
OCR Бычков М.Н.
---------------------------------------------------------------------------От
скверных крепких папирос в комнате волокнами стоял синий дым, чай
все желтел, желтел и наконец обратился в холодную воду, в которой плавали
размокшие кусочки лимона, а Коцуры все не было.
Хозяин
квартиры,
Сергей
Хижняков,
крепкий
плечистый
семиклассник-гимназист, ругался, не стесняясь в выражениях, и приводил в
краску шестиклассника Пушкарева, беленького, чистенького, как куколка,
мальчика.
- Черт его знает, наверное, у него ничего и нет, а так только
нахвастал, а теперь и сам не знает, как увильнуть.
- Конечно, нет, куда ему, долговязому... нахвастал!
Но в это время дверь отворилась, за косяк взялись чьи-то костлявые
пальцы, и в темноте передней показалась снимавшая калоши длинная и
нескладная фигура семинариста Коцуры.
- Где ты там, черт, застрял?.. ждем, ждем... иди скорее, - закричали
ему все пять голосов.
Коцура ничего не ответил, снял калоши, повесил пальто на вешалку и
вошел, длинный, белый, сухой, как мертвец.
- Ну, что ж?.. Будешь читать? - спросил Альбов.
Коцура повел мертвыми, неподвижными глазами и глухо произнес:
- Я затем и пришел.
- Ну и вали... нечего мямлить.
Коцура прошел к столу, сел, вынул из кармана листок бумаги и опять
обвел всех тяжелым, неповоротливым взглядом.
Все четыре гимназиста и кадет Большаков придвинулись ближе, некоторые
даже потушили папиросы.
- Слушайте, - раздался глухой, мертвый голос Конуры, - я хотел с вами
поделиться мыслями о Боге.
- Ну, вали! - снисходительно махнул рукой Хижняков.
- Жарь! - отозвался Большаков.
- Перед каждым человеком. - заговорил Коцура, ни на кого не глядя, -
рано или поздно, неизбежно встает ужасный вопрос о том, что с ним будет
после смерти... Человек живет, страдает, борется и умирает, и вес эти муки и
усилия исчезают вместе с ним, как будто никогда ничего и не было... Это
ужасно, и если люди, как кажется, мало думают об этом и все хлопочут о
чем-то, то это только потому, что курица, которую несут резать, взявши за
ноги, естественно должна больше думать о той боли, которую причиняют ей
прилив крови к голове и руки кухарки, чем о смерти, которой она не
понимает... Кх!..
Коцура закашлялся и сердито сказал:
- Что вы тут, черти полосатые, накурили до того, что дышать нельзя!
- Можно форточку отворить, - предложил Пушкарев.
- Не надо, - сердито возразил Коцура. - Ну, так вот... Кажется
совершенно неестественным, чтобы человеческий ум мог совершенно исчезнуть;
чтобы то, что говорило, страдало, понимало все окружающее, все запечатлевало
в себе, кончалось полным небытием, как
простая разрушенная машина. Ужас
смерти, его полная безысходность, мука полной разлуки с миром и людьми так
непереносимы для человека, что совершенно естественным и необходимым
является учение о загробной жизни. В мечте о том, что со смертью еще не все
будет кончено, что моя индивидуальность и после могилы будет жить, видеть и
слышать то, что будет после нас, есть нечто такое светлое и радостное, что
человек готов примириться иногда с очевидной необоснованностью, с явным
вымыслом, лишь бы поверить в нее, в загробную жизнь... И люди в течение
долгих веков в нее верили... Я, конечно, не стану напоминать вам о сущности
всех вероучений, о загробной жизни, но я укажу на то, что несомненно в них
является самым важным, без чего такая вера немыслима, - на Бога.
Пушкарев пугливо покосился на Коцуру и покраснел.
- Что такое Бог? - вот вопрос, над которым мучились люди с самого
начала сознания и до наших дней. Нечего говорить, что одна сторона вопроса,
Стр.1